Сугроб

Страшно встретить призрака, особенно там, где не ждёшь. Страшно до безумия! Одно дело зимой, среди сугробов, я давно смирился с этим, но здесь — вечное лето. Как это возможно? Что изменилось? Что ОН за существо, которое так запросто может быть «везде-везде», несмотря на отсутствие снега? «Бежать», — только и крутится в моей голове. — «Уезжать, куда глаза глядят. Прятаться. Скрываться до конца своих дней».

Спотыкаясь, задыхаясь, трясясь, невероятным усилием воли я гоню шатающееся тело, без оглядки, без отдыха. Не помню, как оказываюсь в своей каморке. Дышу. Смотрю на запертую дверь. В окне никого. Надо собрать вещи, документы. Сумка. Бросаю в неё всё, что попадается под руку. Снова гляжу в окно и тут же невидимый, но ощутимый удар в сердце: ОН с женой и сыном не спеша идёт на обед в столовую. Как ни в чём ни бывало. У него, видите ли, обычный семейный выходной, не более того. Непринужденно улыбаясь, он держит мальчонка за руку, а жену — за хрупкие плечи. Милая семейная идиллия, какой ещё поискать. Не похоже, что кто-то собирается за мной гоняться. То есть как это? Может, это ловушка? Ничего не понимаю.

Сажусь на кровать подумать, не отрываясь от окна. Мне точно надо успокоиться, всё взвесить. Постепенно паника ослабевает, сменяясь сильным недоумением. Может, я ошибся? Может, это кто-то другой? Или память на пару со страхом проделывают со мной злую шутку? Не бывает, чтоб человек воскрес. Бывает, что он умер и стал сугробом. Бывает, когда сугроб пытается отомстить, сделав из тебя себе подобного или что-то в этом духе. Но стать обратно человеком — это уж слишком. Ну, знаете ли, я — не сумасшедший. Нет, по документам как раз-таки такой. В своё время мною интересовалось немало разного рода «специалистов», пытавшихся задушить мою логику в крепких профессиональных объятиях. Но диагноз — это формальность, в данном случае явная ошибка, никак не отражающая суть происходящего. Я-то знаю, как обстоят дела на самом деле. Этот тип — точно кто-то другой, немного похожий на того мальчика, «гусёнка». Надо успокоиться и понаблюдать, без спешки, без безумных решений. Кругом люди, я — уже не ребёнок, могу за себя постоять. Если рассуждать здраво, то здесь я как будто, почти, наверное, в безопасности. Звонок! Вздрагиваю!

— Ало! Ты куда пропал? Идешь на разгрузку? — жужжит в ушах всегда раздраженный голос повара.

— Извините, бегу, — бормочу я, слыша, как с той стороны уже повесили трубку.

Пожалуй, некоторые в гневе будут пострашнее сугробов.

* * *

Весь день я наблюдаю за ним издалека. Сначала ОН спокойно обедает с семьей, о чем-то шутит, таскает хмурого сына на плечах. Мальчик же без особых эмоций вертит любимую игрушку в руках, не обращая внимания на все старания отца, временами зыркая в мою сторону, впрочем, как во все остальные тоже. Затем они шагают к морю, а я украдкой провожаю их взглядом, пытаясь увидеть во всём тайный смысл. Если и есть в них что-то странное, так это, пожалуй, слишком идеальный вид счастливой семьи. Не раз я наблюдал парочки, стремящиеся на людях быть образцовыми, но на поверку являющими собой что-то совсем противоположное. Может, здесь именно так?

Ближе к вечеру меня припахивают намывать окна в холле первого этажа. Сквозь стекло снова вижу новых постояльцев, идущих на унылое вечернее кино. Полируя окна, слежу за их отражением за моей спиной. Мальчик с мамой устраиваются на креслах, периодически теряя попкорн на пол, а ОН отделяется от своей маленькой компании и устремляется в мою сторону. Вижу в стекле его приближение, но он сворачивает чуть влево, к столу, чтоб налить себе чашку чая. «Тянет, зараза». Слежу за ним боковым зрением, изображая, что мытьё окон — дело моей жизни. Знаю, чувствую, он смотрит на меня, видимо, думая с какой стороны подкатить.

— У вас всё хорошо? — слышу у себя за спиной. Началось.

Сердце ёкает и, видимо, больше не бьётся. Вдвойне усерднее тру и так кристально чистое стекло. А я, было, понадеялся, что на обдумывание ситуации у меня будет ещё ночь. Ну, или на побег. Что делать? Скоро оглядываюсь — вокруг другие постояльцы, случайные прохожие за забором, под деревом собака чешет ухо. Мир выглядит почти дружелюбно, как и мой собеседник.

— Да. Извините, пришлось срочно уйти тогда. Вспомнил кое-что, — «молодец, держись достойно».

— Бывает, — парирует он, потирая в руках горячую чашку. — Мы с вами случаем не знакомы? Я просто всё время думаю, что где-то вас видел.

Он смотрит на меня без злости и смущения, как тогда, в парке, будто б мы старые знакомые, улыбается (сверкая щербинкой). В нем точно есть актерские задатки — вести себя так непринужденно сможет не каждый. Хорошо, хочешь поговорить — поговорим. Видать, мучительный разговор неизбежен.

— Возможно, — протягиваю я. — Много лет назад я жил в одном посёлке, мы с вами, гуляли в парке. Зимой.