Сугубо доверительно. Посол в Вашингтоне при шести президентах США. 1962–1986 гг.

Перед утренним заседанием Рейган неожиданно попросил Громыко через своего помощника переговорить с ним вдвоем в перерыве. После, рассказывая мне об этой части беседы наедине в кабинете президента, Громыко, ожидавший серьезного разговора, заметил, что он не совсем понял, зачем президент сделал это. Президент как бы доверительно заявил ему: «Моя мечта – мир, в котором не будет ядерного оружия». Громыко в ответ подчеркнул, что «вопросом всех вопросов является ядерное разоружение». Оба согласились, что конечной целью должно быть полное уничтожение ядерного оружия. На этом практически весь разговор и закончился.

Вспоминая этот эпизод, я не исключаю, что Рейган хотел высказать советскому министру эту свою мечту, о которой он время от времени говорил и публично, но знал, что мало кто этому верит, включая и его собственное окружение.

Помощники президента подтверждают, что Рейган заранее предупредил их, что он в перерыве собирается побыть наедине с Громыко, но не сказал, о чем будет говорить. Один из его сотрудников через чуть приоткрытую дверь кабинета стал наблюдать за ними на случай, если он понадобится президенту. Однако последний, после того как перекинулся парой фраз с советским министром (что конкретно было сказано, он не слышал), прошел в туалет, где потом побывал и его собеседник. Помощники так и не знали, забыл ли президент о своем намерении поговорить о чем-то важном наедине с Громыко или передумал.

В целом обмен мнениями между ними в присутствии сопровождавших их лиц и во время ланча проходил корректно, без излишних эмоций, но каждая сторона осталась при своих взглядах. Не произошло сближения позиций сторон по обсуждавшимся проблемам.

По окончании встречи с Рейганом Громыко сделал заявление для печати:

«Состоявшаяся беседа с президентом Рейганом, в ходе которой с обеих сторон были изложены основы политики СССР и США, не позволяет, к сожалению, сделать вывод о практических положительных изменениях во внешнеполитическом курсе администрации США». Это заявление как бы подтверждало неизменность советской оценки администрации Рейгана.

В своем выступлении по радио президент охарактеризовал свою беседу с Громыко как «полезную». Она и была таковой прежде всего с точки зрения президентской кампании, а также первого контакта на высшем уровне.

30 сентября состоялась еще одна беседа Громыко с Шульцем. Они в основном обсудили положение дел в разных географических районах мира, а также вопросы двусторонних отношений.

В интервью телекомпании Эй-би-си Шульц, подводя итоги встреч Громыко с представителями администрации США, заявил: «Мы провели интенсивное обсуждение практически всех проблем, которые беспокоят нас и СССР, а затем пришли к единому мнению о важности поддержания контактов».

Таков, по существу, и был на деле основной итог встреч Громыко с Рейганом и Шульцем в сентябре 1984 года.

В целом Громыко остался доволен оказанным ему вниманием и приемом. Перед отлетом из Вашингтона он сказал мне, что Рейган, конечно, упрямый догматик (любопытно было услышать это из уст самого Громыко), но он, кто знает, может быть, и пойдет теперь после выборов на какие-то договоренности. Громыко не исключал, что такой сдвиг может произойти еще до их следующей (традиционной) встречи. Он не знал тогда, что это был его последний визит в Белый дом.

Поездка Громыко в США поставила перед советским руководством кардинальный вопрос: куда вести дальше отношения с Рейганом? Ставка на то, что движение общественности в Европе против размещения там американских ракет заставит США и НАТО пересмотреть свое решение, – явно не оправдалась.

Ракеты уже появились в Европе. Надо было искать компромиссное решение путем возобновления переговоров. Этого же требовали и вопросы борьбы против милитаризации космоса.

С послом США в СССР Хартманом мы завтракали в посольстве 2 октября. Он рассказал, что сразу после встречи с Громыко Рейган имел беседу со своими ближайшими сотрудниками, среди которых был и Хартман. Рейган с заметным облегчением – «что все прошло» – сказал в шутливой форме, что вести дискуссию с Громыко куда труднее, чем с Мондейлом.

По впечатлению Хартмана, Рейган доволен, что «прошел испытание через Громыко», и это даже как-то подняло его в собственных глазах. Рейган охарактеризовал советского министра как твердого оппонента, убежденно отстаивающего позиции советского руководства.

Суммируя, Рейган высказал мнение, что было бы иллюзией исходить из того, будто бы в советско-американских отношениях возможен возврат к временам Рузвельта. Взгляды двух стран на общественные системы непримиримы, и это надо рассматривать как фактор постоянного соперничества между СССР и США. Вместе с тем у Рейгана сложилось впечатление, что СССР действительно хочет определенных договоренностей по снижению гонки вооружений, особенно ядерных, и что в этой области, видимо, могут появиться определенные перспективы в случае его переизбрания на пост президента.