Сугубо доверительно. Посол в Вашингтоне при шести президентах США. 1962–1986 гг.

Первое президентство Рейгана (1981–1984 гг.) можно охарактеризовать как переходный период, связанный с глубоким кризисом разрядки. Упрощенно говоря, можно сказать, что неудовлетворенность в США в конце 70-х годов разрядкой и замена ее нагнетанием напряженности постепенно привели к конфронтации в начале 80-х годов, но с середины этих же годов стали намечаться признаки возможного поворота к антикризисному периоду в наших отношениях.

Администрация Рейгана постепенно переходила от непримиримости и конфронтационной риторики в 1981–1983 годах к не совсем ясным попыткам открыть дипломатический диалог в 1983–1984 годы. В течение 1984 года Рейган произнес несколько предвыборных речей, в которых говорил о необходимости совмещения силы и диалога в отношениях с СССР. В сентябре 1984 года на сессии Генеральной Ассамблеи ООН Рейган заявил: «Америка восстановила свою мощь… Мы готовы к конструктивным переговорам с Советским Союзом».

После переизбрания Рейгана на второй срок и прихода к власти Горбачева контакты с целью организации их встречи активизировались, хотя советско-американские отношения оставались весьма сложными.

Несмотря на все противоречия, их личная встреча в Женеве осенью 1985 года прошла все же достаточно успешно и дала важный импульс постепенному возобновлению нового процесса разрядки, который был до этого практически разрушен усилиями Картера и самого Рейгана.

Думаю, что один из ключей к разгадке «феномена Рейгана» и его политических успехов – это недооценка его личности политическими противниками и некоторыми политологами. Он как президент был более сложной фигурой, чем это казалось на первый взгляд.

Да, Рейган слабовато разбирался (и не любил это делать) в сложных деталях наших отношений, особенно в подробностях переговоров об ограничении ядерных вооружений. Да, его идеологический фанатизм подчас мешал ему реально оценивать положение вещей и толкал его на путь вредной конфронтационной практики и риторики. Да, ему часто везло, как, пожалуй, никому из современных президентов. Многое сходило ему с рук, что послужило основанием назвать его в средствах массовой информации «тефлоновым президентом».

Однако у Рейгана были определенный природный инстинкт, чутье и оптимизм, любовь к большим захватывающим воображение идеям (например, СОИ), умение создавать имидж, который импонировал миллионам американцев. В немалой степени этому способствовал уверенный, оптимистический стиль его поведения (который порой проистекал не от конкретных знаний, а от личных убеждений и особенностей его характера). Он умело манипулировал общественным мнением, образными формулировками и броскими лозунгами, с помощью которых он упрощал сложные вопросы, хотя это и служило нередко основанием обвинить его (подчас справедливо) в примитивизме, нежелании глубоко разобраться в делах.

Фактически его сила заключалась в умении (сознательно или инстинктивно) соединять несовместимое, во внешней простоте подходов, в убежденности в правильности своих взглядов, пусть порой ошибочных или несостоятельных, в его упорной, даже упрямой решимости их осуществить.

Взять, например, отстаивание им позиции «о нулевом варианте» в отношении американских и советских ракет средней дальности в Европе. Несмотря на все споры, его идея, в конечном счете, нашла свое воплощение в соответствующем договоре между СССР и США.

Или вопрос об уничтожении стратегических ядерных ракет. Рейган время от времени публично говорил о своей мечте: мире без таких ракет. Никто, включая его ближайшее окружение, не верил в серьезность этих его высказываний, списывая все это на пропаганду. Конечно, пропагандистский аспект при этом всегда присутствовал. Но как постепенно выяснилось, Рейган действительно был достаточно серьезен в данном вопросе. К немалому удивлению и смятению своих европейских союзников, он заявил в Рейкьявике при встрече с Горбачевым о своей готовности в принципе (при определенных условиях) начать взаимную ликвидацию таких ракет. Лишь его фанатическая убежденность в необходимости программы СОИ и ответное упорство Горбачева в этом вопросе помешали тогда возможной договоренности о крупном сокращении ракетно-ядерных вооружений. Позже об этом все же удалось договориться.

Если внимательно проследить политическую карьеру Рейгана, то можно убедиться, что он в ряде случаев на практике действовал более гибко, чем это можно было ожидать, слушая его риторику, международный опыт давал о себе знать. Этим можно объяснить его постепенный поворот в отношениях с СССР, который многим казался просто невероятным.