Сук*. Вторая древнейшая

– К чему ты завел этот разговор о смертной казни при ребенке?

Людмила вдавилась спиной в кожаное кресло, ожидая ответа. Посмотрела на своего мужа.

– Ты не догадываешься?

– О чем я должна догадаться?

Валентин Сергеевич достал из кармана переднего кресла листок бумаги. Протянул ей.

– Это результаты днк-анализа. Отец Насти не я.

Людмила  брезгливо посмотрела на листок и не стала даже брать его в руку.

– Убери эту гадость. И слышать не хочу от этом. Настя твоя дочь. И точка. Кто еще может быть ее отцом. Что за чушь ты мне подсовываешь.

Валентин Сергеевич заглянул ей в глаза и долго смотрел. Она ни разу не моргнула и не отвела взгляда. Он хотел бы  увидеть в них честный ответ, но глаза были черны как бездна. Он пожал плечами и снова достал уже несколько листков из кармана.

– Вот списки тех, в отношении которых наступил мораторий. Они теперь будут сидеть пожизненно. Всего около 900 человек. Их распределят по шести зонам.

Людмила покосилась на листки и снова не взяла их в руку.

– Мне это не интересно.

Потом нахмурилась, и вдруг что-то сообразив, выхватила их из рук мужа.

– Хотя нет, давай сюда. Это же отличная тема для репортажа. Надеюсь, ты мне сейчас предлагаешь инсайт?

Валентин Сергеевич хмыкнул.

– Ну, мы же семья, как никак. Да, эта информация пока еще засекречена. Только через неделю президент озвучит свое решение перед СМИ. У тебе есть время подготовить репортаж и выстрелить.

– Спасибо, дорогой!

Людмила наклонилась через сидение и поцеловала Валентина в щеку, а потом стерла с нее помаду, и потрепала за кожу.

– Все же, ты у меня умница. И Настя, вся в тебя!

Валентин отвернулся. Он был бы готов отдать целую руку на отсечение, что бы это было так, но факты, а он привык верить фактам, говорили об обратном.

***

Людмила Васильевна попрощалась с мужем и вышла из машины, проводила взглядом.

Черный представительского класса лимузин, плавно отъехал от тротуара и снова влился в автомобильный поток. Кобалеву как чиновнику высшего уровня была положена синяя мигалка, и он легко мог сейчас, включив ее, распугать всех водителей, но в последнее время, с легкой подачи его супруги, охота на «синие ведерки» стала национальным видом спорта в столице.

Репортажи о том, как чиновники злоупотребляют своим положением стоили карьеры многим его товарищам, поэтому он давно уже приказал своему водителю отключить сигнал.

Людмила довольно улыбнулась. Нет, все-таки муж у меня ручной. Совсем ручной. Пока ручной. Ну вот зачем он вспомнил про этот мораторий? И зачем начал копать про Настю? Конечно, видеозапись, где они развлекались в бане, которая и стала причиной их женитьбы, сегодня давно стала уже просто семейным видеоархивом. После печати в ее паспорте, и смены фамилии, публикация этих видеоматериалов шла бы по статье вторжения в личную жизнь. Хм, он начал надевать яркие галстуки? Нет, все-таки завел кого-то на стороне. И ищет козыри для развода? Ну, это мы выясним. Да, хотя бы и развод. Плевать.

Она посмотрела на бумаги, которые так и продолжала держать в руке. Мимо проходили сотрудники ее телеканала.

– Здравствуйте, Людмила Васильевна! Доброе утро, Людмила Васильевна!

Людмила машинально отвечала им, кого-то она узнавала, кого-то нет. Да, штат ее сотрудников разросся в последнее время. Всех и не упомнишь.

Людмила прошла через главную проходную телецентра. Как и все предъявила пропуск. На лифте поднялась к себе на этаж. Прошла по коридору. Этот проход всегда был очень важен для нее. Это было все равно что пройтись по красной дорожке или по подиуму. Всегда шикарная, всегда модная. Листки в руке жгли даже через тонкую кожу перчатки.

– Соберите мне всех редакторов, – приказала она секретарше, проходя в свой кабинет. – Да, поживее.

И уже стоя в дверях, проведя руками по бокам своего делового костюма, который сидела на ней как влитой, добавила.

– Как обычно. И пироженку какую-нибудь из столовой. По-свежее.

***

Первый в ее кабине вошел Котов. В идеальном костюме, очки в золотой оправе. Массивный браслет на часах. Пиджак, конечно, уже был не малиновый. А вполне себе цивильный. Наверняка, купленный где-то на распродаже в Милане. От Котова пахло обалденным мужским парфюмом, и Людмила с обожанием втянула в себя этот запах.

Она привычно подставила ему щеку. Он чмокнул ее и чуть задержался, явно намекая на то, что их отношение чуть больше, чем деловые.

– Ну, что за спешка, Людмила Васильевна? Что опять стряслось? – спросил он Людмилу, усаживаясь на свое привычное место. Не за столом, где сидели редактора программ, а в отдельном кресле. Чуть в стороне, как шутили на канале, у ног королевы. А вернее у стенки, на которой висели многочисленные дипломы и награды их телеканала и на специальном столике стояла статуэтка престижной премий «Ника».

В кабинет стали заходит сотрудники.

– Разрешите! Разрешите!

Они рассаживались на свои места и раскрывали блокноты, готовясь записывать. Людмила с извинением посмотрела на Котова.

– Сейчас все расскажу, Андрюша, – она доверительно моргнула глазами, – ты, пожалуйста, останься после совещания.