Сука-любовь

Я киваю. Чертовски уверена. Это мой фасад, где все безупречно играют свои роли. Шеймус получил степень первого июня, за две недели до рождения ребенка. Он начнет работать в школе только в середине августа и сейчас посвящает все свое время Каю. Я ни разу не притронулась к бутылке, не поменяла подгузник, не искупала ребенка и не проснулась посреди ночи, чтобы покормить его. Это мой выбор, но Шеймус невероятно рад быть папой и делать все вышеупомянутое за меня. Он словно чертов святой покровитель отцовства.

Поэтому я выхожу на работу. Оставляю родительские обязанности Шеймусу, чтобы самой сосредоточиться на карьере.

Вся эта морока с рождением ребенка оказалась пустячным делом.

Если не считать растяжек — эти сукины дети остаются на всю жизнь.

Глава 10

Забытые и отвергнутые, и это меня бесит

Шеймус

Настоящее

Я наблюдаю за тем, как Кай сжимает в руке мой мобильный и прикладывает его к уху, отчаянно надеясь, что в этот раз она ему ответит.

Он стоит на коврике перед входной дверью. Я сижу на диване, подмечая и подслушивая все, что происходит на улице через открытое окно.

Когда срабатывает голосовая почта и ему предлагают оставить сообщение, у него расстроенно опускаются плечи, а у меня сжимается сердце. Взволнованным голосом он говорит:

— Привет. Это Кай. Просто звоню, чтобы узнать, как у тебя дела. Снова. Судя по всему, ты занята… Снова. Пока.

В его голосе слышится затаенная грусть. Сомневаюсь, что она это заметит.

Прошло уже две недели с тех пор, как она разговаривала со своими детьми. Сейчас у нее медовый месяц на юге Франции, с ним. Ровно четырнадцать дней назад Миранда прислала мне сообщение о том, что они только что поженились и теперь отправляются на три недели в Европу. Она обещала звонить детям через день. Я умолял ее не давать обещаний, которые она не сможет выполнить.

Миранда не позвонила ни разу.

Вместо этого ей звонит Кай.

И оставляет сообщения, когда она не берет трубку.

В таких случаях мне хочется позвонить ей и сказать: «Ты эгоистичная сука и ужасная мать», но вместо этого я отправляю ей сообщение: «Дети скучают по тебе и хотят пообщаться». Или хочется закричать в трубку: «Ты разрушила мою гребаную жизнь», но вместо этого я делаю глубокий вдох и печатаю: «Пожалуйста, позвони сегодня детям. Им нужно услышать твой голос».

Мои дети начинают чувствовать себя забытыми. Отвергнутыми.

И меня это бесит.

Кай заходит в квартиру и отдает мне телефон.

— Спасибо, пап. Я собираюсь покидать мяч.

На одной из стен здания висит баскетбольное кольцо. Я киваю, но все, чего мне хочется — это кричать. За всех нас.

Черт ее побери.

— Компания нужна? — спрашиваю я, хотя и знаю, что он ответит. Кай из тех детей, которым нужно одиночество, чтобы привести в порядок свои чувства. Мы с ним поговорим об этом после обеда.

Он качает головой и, пытаясь храбриться, отвечает:

— Нет, я хочу просто покидать мяч.

Глава 11

Скотч — напиток для стариков

Шеймус

Настоящее

Миранда вернулась с медового месяца и, судя по всему, готова лично попытаться исполнить функцию родителя.

Я сижу в машине и наблюдаю за тем, как она увозит моих детей.

Я больше не думаю о них, как о наших.

Они мои.

Я их кормлю.

Даю им кров.

Разговариваю с ними.

И самое главное – люблю. Каждую минуту каждого дня.

Она же ушла.

Она не захотела с ними жить, а меньше всего — любить.

Ее ничтожные попытки общаться по телефону были просто жалкими.

Я пытаюсь не зацикливаться на этом, иначе стану обвинять ее во всех грехах.

Больше, чем я уже это делаю.

Это изматывает меня, вытравливая доброту, которая раньше, словно кокон, окутывала мое сердце. Темное уродство ненависти пробивается даже в самые укромные его уголки, уничтожая все хорошее. Интересно, через сколько времени я превращусь в одну сплошную ненависть?

Я пытаюсь бороться с ней ради своих детей.

Но эта сука поступает подло; она дерется грязно, вонзая нож в спину любого проблеска надежды.

Я трясу головой, пытаясь избавиться от этих мыслей, и делаю несколько глубоких вдохов.

Миранда приехала, чтобы провести двадцать четыре часа с моими детьми. Сейчас восемь часов утра, суббота. Завтра в это же время я заберу их на парковке возле кофейни, чтобы она успела на десятичасовой рейс.

Я не знаю, что мне делать. Я не оставался без детей наедине с самим собой уже больше одиннадцати лет. На секунду мне приходит мысль, что я могу просто сидеть в машине и ждать, когда они вернутся.

Но, в конце концов, завожу мотор и еду обратно в квартиру.

***