Сука-любовь

Я улыбаюсь и качаю головой, понимая, что она столько раз слышала эти слова от меня, что они отпечатались у нее в памяти. Для меня они — мысленное напоминание о необходимости быть уверенным в себе. Когда их произносит она, это похоже на самонадеянность. И мне это нравится.

— Тук-тук, — раздается из открытой двери чей-то певучий голос.

Я ставлю коробку на диван рядом с Кирой и, повернувшись, вижу нашу хозяйку, миссис Липоковски, которая стоит на потрепанном и выцветшем коврике. Буквы на нем, за исключением «W» и «Е» на конце, уже стерлись. Коврик, как и все остальное в этой меблированной квартире, старый и потертый. Я не жалуюсь, есть в этом месте, которое моя семья следующий год будет называть домом, какой-то характер и очарование.

Миссис Липоковски и ее муж владеют этим небольшим кирпичным зданием с момента его постройки в 1972 году. В нем есть небольшой магазинчик, которым они управляют, две крошечные квартиры на первом этаже и две побольше — на втором, в одной из них живет миссис Липоковски. Здание находится в трех кварталах от пляжа и двух — от старшей школы имени Джона Ф. Кеннеди, где я работаю психологом. Идеальное месторасположение.

— Здравствуйте, миссис Л. Рад вас видеть. Заходите.

Она заходит и сразу же берет мою руку в свои. Материнский, дружеский жест. Она делает так каждый раз, когда я вижу ее, а значит, практически каждый день, потому что в течение недели во время обеда я выживаю на сэндвичах из ее магазина.

— Вижу, ты уже устроился, Шеймус. Тебе что-то нужно?

Я осматриваюсь по сторонам с отсутствующим видом.

— Нет, думаю, что у нас все есть. Спасибо.

Она гладит меня по руке, привлекая к себе внимание. Я перевожу взгляд на ее «вареную» футболку с изображением Дженис Джоплин³. Миссис Липоковски каждый день носит что-нибудь «вареное»: футболки, штаны, юбки, шорты, шарфы. Назовите любую вещь, и она у нее есть в «вареном» виде. Моя квартирная хозяйка — хиппи до мозга костей. Не думаю, что в ее гардеробе или стиле жизни что-то менялось с шестидесятых годов. Некоторые назвали бы ее устаревшей, а я — подлинной. Она такая, какая есть. И мне это нравится. Подлинность — редкая штука в наше время. Люди либо не знают, кто они такие, либо боятся поделиться этим с миром — я сам подпадаю под обе категории: я не знаю и я боюсь. Раньше все было не так. Жизнь сломила меня. Я долго боролся, но после развода проснулся и понял, что не помню того мужчину, каким я был. Время и обстоятельства изменили меня. Я должен найти себя снова.

— Заходи вечером к нам, и я угощу тебя чашечкой своего травяного чая. Он успокаивает нервы. — Она подмигивает и тепло улыбается мне. Мне сразу становится интересно, что за травы она туда кладет.

— Хорошо.

— Если будут вопросы по поводу квартиры, я в магазине. — Миссис Липоковски смотрит на мою дочь и говорит:

— Кира, ты тоже спускайся, и я угощу тебя солеными огурчиками.

Кира, при упоминании ее имени и соленых огурчиков, мгновенно навострила уши. Это ее любимая еда, за которой следует телевизор и коты.

— Пять ломтиков? — возбужденно спрашивает она.

Миссис Л. Кивает.

— Пять ломтиков для пятилетней девочки.

Кира встает на диван и торжествующе вскидывает вверх руки, продолжая сжимать пульт и кота Огурчика.

— Ура!

— Привет, мальчики, — произносит миссис Липоковски, привлекая мое внимание к входной двери, в которую входит Кай с коробкой в руке и Рори.

— Здравствуйте, миссис Липоковски, — вежливо отвечает Кай.

— Привет, миссис Липоковски, — говорит Рори с безупречным британским акцентом. Месяц назад он открыл для себя Гарри Поттера и доктора Кто и сразу же влюбился во все британское. Его акцент поначалу напоминал смесь псевдо-австралийско-английских звуков, но в удивительное короткое время трансформировался в идентичный произношению Шерлока Холмса. Иногда, общаясь с ним, я даже забываю, что мой маленький мальчик вовсе не Бенедикт Камбербэтч.

Миссис Л. Одобрительно улыбается мне.

— Ты хорошо справляешься, Шеймус. Вы все очень сильные. — У нее нет детей, но по тому, как она смотрит на моих, я понимаю, что к этому приложила руку изменчивая судьба, а не она с мужем.

— Спасибо, — отвечаю я, радуясь в душе этому комплименту. Дети — это моя гордость и радость. Я люблю и поощряю их индивидуальность. Это одна из вещей, на которую у нас с Мирандой были разные взгляды. Ей нравится однотипность. Мне нет.

— Всем пока. Увидимся за обедом. Сэндвичи с меня, Шеймус.

В любое другое время я бы стал спорить и отказываться от такого великодушного жеста, потому что моя гордость не может принять благотворительность. Но дома совершенно нет еды, кроме полупустой упаковки сметаны, луковых чипсов и теплой бутылки «Санни Ди». К тому же, мне нужны деньги, чтобы сходить в магазин после обеда.

— Спасибо. Тогда скоро увидимся, — отвечаю я. Это выходит у меня неловко и немного с вызовом.