Сука-любовь

Принесли его десерт и ее кофе. Он воткнул ложку в сахарную коричневую корочку: она покрылась трещинами в виде треугольника.

— Мне следовало бы прийти поговорить с тобой раньше — когда ты еще была в Лондоне, — но я…

— У тебя не хватило духу, — прозаично закончила Тэсс. — Это понятно. — Она высыпала в чашку содержимое лилового пакетика «Свит-н-Лос». — И что теперь ты должен сказать?

— Ну…

Тэсс молчала. Джо съел пару ложек мороженого, оно, как ему и хотелось, было почти приторным.

— Оʼкей, — сказала она, когда он отложил ложку в сторону и посмотрел в окно. — Похоже, что обязанность говорить возлагается на меня. — Тэсс залпом выпила свой «эспрессо» и отодвинула чашку. — Я знаю, что иногда произвожу впечатление человека немного жесткого. Но сейчас мне бы этого не хотелось. Ты испытал ужасные страдания и заслуживаешь… — Тут он удивленно повернул голову от окна к Тэсс, желая узнать, чего же он заслуживает, — мягкого обращения. — Его лицо сразу стало кислым. — Но то, что нужно сказать, вещь простая. Пожалуйста, Джо, пойми, я не хочу быть жестокой. — Он кивнул. — Ты не должен себя винить. Ты не знал, что случится с Эммой в ту ночь, которую мы провели вместе. Возможно, нам не следовало этого делать. Возможно. Но раздувать из этой истории черт знает что… Это же полный бред, Джо.

— Я знаю, — сказал он, — но в этом и заключается проблема. Когда твоя жена умирает, все люди вокруг начинают утешать тебя. А та речь, которую я сказал на похоронах? Теперь друзья без конца звонят мне, говорят то же самое, что ты мне только что сказала: «Ты не должен винить себя. Ты не сделал ничего дурного». А мне хочется им сказать, очень хочется сказать: «Сделал. Я действительно сделал что-то ужасное». — Тэсс подняла руку, чтобы остановить его, но он отмахнулся. — Некоторые люди в моем положении — ты понимаешь — думают: «Если бы я там был, если бы я только был с ней». Я не могу даже этого, потому что сразу же вспоминаю, где я был.

— Джо… — сказала Тэсс, подавляя желание с нежностью прикоснуться к его щеке, потому что она знала, что ее прикосновение может отозваться в нем болью, — если хочешь… вини меня. Хорошо? Это была моя вина Ты ведь не собирался в ту ночь отправиться со мной в постель. Ведь так? — Он смотрел в сторону. — Видишь, это была я. Я сделала первый шаг. Я тогда разозлилась на Вика. — Ее лицо снова стало жестким. — Считай меня потасканной шлюхой, Джо. Думай обо мне, как о потасканной старой шлюхе, которая соблазнила тебя против твоей воли.

Джо продолжал смотреть в окно. Прошло немного времени, в течение которого Тэсс сидела, откинувшись назад и чувствуя себя опустошенной. Все, что она сказала, лежало пасхальным ягненком перед ним на столе; а затем он повернул к ней мокрое от слез лицо, и она поняла, что ее предложение было принято.

— Как думаешь, такая трактовка устроит Шарлин? — мягко спросила Тэсс. Джо засмеялся; он кивал, снова и снова, со стороны казалось, что он вытряхивал слезы из глаз, словно монеты из копилки.

— Ох, Джо, — сказала она, протянув руку, чтобы коснуться его щеки, — ты всегда и везде найдешь женщину, которая будет твоим проводником.

Когда Джо уже хотел захлопнуть дверь машины, Тэсс спросила его:

— Кстати, как ты меня разыскал?

Она стояла перед тщательно спроектированным главным входом в усадьбу Кастилло, который был украшен крестом Санто-Доминго и двумя единорогами, скачущими через огонь. Джо посмотрел на Тэсс: над ее плечом он увидел багровое, предвечернее солнце, зависшее между дугой арки и крышей усадьбы, видневшейся вдалеке.

— Не просто, — сказал он, складывая карту северных районов Испании, или, точнее, пытаясь ее сложить — однажды развернув дорожную карту, он никогда не мог сложить ее так же, как она была сложена до того. — Учитывая, что ты никому не оставила своего нового адреса.

— Да, — улыбнулась она. — Я из тех женщин, которые уходя — уходят.

— Точно. Поэтому мне пришлось обратиться в «Гильдию виноторговцев». — Тэсс понимающе рассмеялась. — Притворился, что хочу купить, как минимум, двадцать ящиков «Риоджи».

— Мы не производим «Риоджу». Это в ста километрах отсюда.

— Похоже, они не знают об этом в «Гильдии виноторговцев». И, к счастью, ты оказалась единственной Тэссой Кэрролл в членских списках.

— Странно, — сказала Тэсс, — имя вроде не редкое.

Джо поерзал на своем сиденье, но кивнул в знак того, что понял и согласен с ее замечанием. Они были готовы к обмену признаниями.

— Это напоминает мне… — продолжала она, — Тэссу Кэрролл, у которой была опухоль мозга…

— Да?

— Ты выяснил, кто это такая?

Он нахмурился.

— Нет. — Она кивнула, мол, это не важно. — А почему ты спросила?

— Да так. Странная вещь случилась непосредственно перед моим отъездом из Лондона. Я получила связку писем, ей предназначенных. Их, по-видимому, переправили мне с того адреса, по которому она уже не жила.

У Джо поднялись брови.

— Правда? Это любопытно.

— Да…

— А как ты узнала, что это была она? Я имею в виду — женщина с опухолью мозга?