Сухуми: зеркало воспоминаний

Брызги волн, шум моря и палящее солнце на «Амре», едва защищенной железными козырьками. Я всегда пытался понять, почему это место я любил больше всех других. Да просто это был мой отдельный островок на огромном архипелаге. Я связывал с ним не только встречу своих родителей, но и свою личную тайну о первой любви. Я сидел с чашкой кофе, когда мимо меня прошелся шлейф цветочных духов, обернувшись, я встретился взглядом с ней. Она была невероятно красивой и цветущей, приехавшая на пару месяцев озарить прелестный край. Кристина жила в Сухуми у бабушки, которая по собственному желанию решила остаться тут, а не переезжать к дочери в Москву. Мама Кристины была сухумчанка, а отец москвич, да к тому же партийный работник. Мы считали партийных работников отдельным видом человеческой расы, которая, по нашему мнению, не заслуживала уважения.

Каждое утро до трех часов дня я приглашал ее в «Амру», да так угадывал, чтобы никто не знал из моих. Стыдливость юношеского сердца присуща каждому, кто пытается скрыться за маской мужественности, не понимая, что любовь к женщине и есть проявление мужественности. Это я пойму после, а пока мне было очень неудобно, поэтому я всеми силами старался, чтобы никто об этом не узнал. После утреннего кофе и пирожного «Шу» мы гуляли вдоль набережной, слушали море и делились мечтами. После она уходила домой в сторону Маяка, а я бежал к ребятам.

В один из таких дней Манучар поделился с нами, что к его соседке Лали внучка из Москвы приехала, невероятная красавица, и что недели не пройдет, как она в него влюбится и бегать за ним будет. Он говорил так, что по моему телу пробегали тысячи токов одновременно, но я молчал. Молчал, когда он привел Кристину к нам в компанию познакомиться, а я сделал вид, будто впервые ее вижу. Я промолчал, даже когда она смотрела на меня непонимающим взглядом. Молчал до тех пор, пока Манучар не сказал, что на диком пляже вечером они встречаются. И тут меня будто облили холодной водой, я бежал, сбивая своими вьетнамками все камни по дороге, бился пальцами об асфальт, но бежал.

– Ты не должна к нему идти, – выдыхая горячий воздух, говорил я Кристине, стоя у ее дома.

– Тогда ты всем скажешь, – не договорила Кристина.

– Что скажу? – глубоко вдыхая, спросил я.

– Все скажешь и всем, – сказала она.

– Но…

– Если не скажешь, то я пойду, – развернувшись, Кристина ушла.

Ее слова очень подействовали на меня, и я решительно был готов пойти и все рассказать Ману и ребятам, но, только подойдя к ним, увидел счастливого Ману, который стоял с букетом гортензий.

– Чанту, смотри, Ману какой важный поймал, – улыбался Чуня, поправляя у Манучара воротник льняной рубашки. Я впервые видел его таким красивым и опрятным.

– Ну ты и исполнил, васса, – отшутился Манучар.

Я смотрел и не понимал, почему на его лице нет ни капли стыдливости, ни капли смущения от того, что он влюблен в девушку.

– Ты влюбился? – неожиданно спросил я Манучара, сильно приблизившись к нему.

– Ора! – от неожиданности воскликнул Чуня.

– Да, – твердо ответил Ману и очень странно на меня посмотрел.

– Вааа, клянусь маханей, ты красавец, – резюмировал Чуня.

Оставалось пару часов до его встречи с Кристиной, мы сидели «у Акопа» и пили свой очередной кофе. Манучар попросил меня к определенному времени принести конфеты и фрукты. Я противился, что Чуня может это сделать, но Ману настаивал, чтобы это был я. Поэтому пришлось согласиться, дабы не компрометировать себя. К вечеру я стоял и выжидал, пока Ману подаст знак. Я был очень далеко и видел только их очертания. Ману должен был встать и потянуть руки кверху, чтобы я заметил и подошел к влюбленной парочке.

– Чанту! – воскликнул Манучар, а Кристина удивленно посмотрела на меня.

– Вот ваши фрукты, – немного сухо произнес я.

– Это уже ваши фрукты, – ответил Ману.

Я непонимающе смотрел на Манучара, а он посмотрел на меня и улыбнулся.

– Я тебе что, архаровец какой-то, что у близкого любимую забирать буду? – сказал Ману. – Давайте тут не балуйтесь только, – добавил он.

– Ману, – хотел я что-то сказать, но Манучар ударил меня по плечу и пошел в сторону дороги.

Я до сих пор не могу понять, как ему удалось все понять. Мы провели с Кристиной один вечер, а потом еще один. До ее отъезда друзья меня потеряли, а Манучар ничего не стал им рассказывать. В конце августа Кристина уехала, а к следующему лету уже началась война, и мы с ней так и не встретились больше в Сухуми. Этот город подарил мне не только сладость первой любви, но и лучших друзей, которые готовы были отказаться от своего счастья ради моего. После Чуня рассказал, что Манучар знал Кристину очень давно и постоянно говорил о ней. Разве я смогу где-то найти еще таких преданных друзей? Нет, наверное, уже никогда.

Пасха в Сухуми

Воскресное утро, бабушка ворвалась ко мне в комнату со словами: «Кристе Агсдга» («Христос Воскрес»). Она стояла над моей головой с крашеными яйцами в ожидании пасхального ритуала.

– Ауффф, беби, чуть позже он не мог воскреснуть, а? – полусонный, сказал я.