Сукин сын

Авилов промаялся до утра, превратив простыню в мятую тряпку, а в одиннадцать сидел в кабинете Шишкина, который был уже в курсе происшедшего. Допрос вертелся вокруг того, какую опасность могла представлять для Наташи Тамара, а уж потом заговорили о рукописи. Собственно, Наташа была в сознании и могла сама все рассказать, но следователя интересовали предположения Авилова. Александр Сергеевич, ощущая полный упадок умственных сил, отказывался строить версии. Он действительно не понимал, какая угроза могла исходить со стороны сытой коровы, и злился, что проглядел самое важное. Баба, конечно, ни с чем не сообразная, глаз диковатый, фальшивит на каждой ноте, это, может быть, нервное. Чем-то тетка обижена в этой жизни, все время нужен контроль и пригляд.

— Чтобы не вышло, как с Натальей Юрьевной, я готов выслушать вашу версию, — объявил следователь, когда протокол допроса был прочитан и подписан. И еще забыл спросить, как вы тут оказались? Любите Пушкина?

— Не вижу в нем положительного примера для молодежи. В народные кумиры стоило бы выбрать человека более нравственного, а иначе чересчур много работы. Причесать, обрядить, наставить памятников. Если наш гений всем хорош, то и мы ребята славные. Натужно все. Но это мое частное мнение. А мы оказались здесь случайно. Забарахлил двигатель, а вообще-то ехали в отпуск к морю. Насчет версий — их у меня нет. Странно было бы человеку с прошлым выдвигать следственные версии.

— Тут не вы один с прошлым. Скелетов полно, но никого это не тормозит. Народ речистый. Только полностью беспамятный. Чтобы столкнуть человека с крыши, кто-то из присутствующих должен был отлучиться.

— Это только в том случае, если воры были экскурсантами. А если нет? Или экскурсантом был один, а сообщник появился позже.

— Значит, подтверждаете, что вы, как и прочие, не помните, чтобы кто-нибудь выходил во время экскурсии?

Александр Сергеевич беспамятным не был. И не отличался невнимательностью. Наоборот, он успел проследить за всеми посетителями пушкинского дома, все два часа его внимание и память были обострены. Он сравнивал свои впечатления с чужими и заметил разнобой. Видел, что обе супружеские четы вели себя нервно, что Зося вилась возле Наташи, что Нина была полностью поглощена им, а не экскурсией, что депутат размяк, а чиновник подобен черствой корке, и еще кое-что… Больше всего Авилова беспокоил Шурка. Все эти затеи с призраками… и падение с крыши могло быть не случайным. Он, похоже, знал, из-за чего ребра ломает. Псих, но с принципами, а что это за принципы, одному Богу известно… И что там за история с его кралей, про которую известно, что она замужем, а он все равно домогается всерьез. Русский мужик — дурак дурацкий и чудило, а если еще и страсти-мордасти накручены… То, что Наталья получила по голове после Тамариных преследований, Авилова возбудило не на шутку, но делиться своими соображениями он не собирался: не доверять милиции было рефлексом, въевшимся в плоть и кровь. Он испытал минутное колебание, но инстинкт оказался сильнее, и он подтвердил, что не смотрел по сторонам. Тем более что его наблюдения не имели отношения к Тамаре, а значит, и Наташе помочь не могли.

— Сила искусства, не иначе, — съязвил следователь. — На вашем месте я бы поднатужился. Пострадала ваша жена, а вас это как будто не волнует. Следствие учитывает человеческий фактор, в том числе и способности. В смысле, что кто на что способен. У вас послужной список, вы заинтересованы помочь следствию, но рвения не заметно.

— Во-первых, она мне не жена. А девушка. Во-вторых, зачем нужно, чтобы я проявлял активность?

— Мне лично не нужно. Но это было бы логично. Иначе персона ваша выглядит странно.

— Кто-то из достопочтенной компании, я имею в виду, конечно, невиновных, вероятно, может спокойно продолжать отдыхать. Но не я. Чем больше думаю, тем меньше хочется шевелиться. Пока я чист. Если появятся доказательства обратного, то действовать будет поздно. Ситуация не вдохновляет. А разве следствие зашло в тупик, что понадобилась моя помощь?

— Нужно понять, кто есть кто. А вы темная лошадка.

— Я бы вас попросил… — Авилов устало сморщился. — Я это слышу уже лет двадцать, но от этого ничего измениться не может.

— Скажите, а вот Наталья Юрьевна ушла из уважаемого печатного органа в желтый листок, проиграла в заработках, в престиже… Какая тут причина?

— Не знаю, мы не были тогда знакомы, хотя недавно она упомянула, что не по своей воле. Ее обманули.

— В промежутке она работала в избирательной кампании Спивака. Какие между ними отношения?

— Разве у них есть отношения? — удивился Авилов. — Он ей неприятен, но пытается флиртовать. Он мог ее не запомнить, не узнать. Мало ли людей на него работали? Во всяком случае, в первую встречу никто не поздоровался.

— Уверены, что встреча была первой?

— Мы заехали в гостиницу в десять вечера, устали так, что завалились спать голодными. Наутро побежали в кафе, он явился на пятнадцать минут позже. Было незаметно, что они знакомы.