Сукино болото

– А как нам выплыть из мрака?

Помолчав, спросил:

– Где жить-то будешь?

Томилин знал, что отец Павла обменял квартиру на другой город и переписал на себя.

Павел ответил, что как-нибудь перебьется.

– Переночуй у нас.

Павел не успел ответить. В дверь позвонили. Даша открыла. Это был Олег Лещев. В руках два мотошлема. Вращает на пальцах брелок с ключами. Парень с форсом.

Павел почувствовал себя лишним.

Даша вышла с ним на лестничную площадку. Горе в глазах. Тонкий аромат волос. Красивые плечи, гордая шея.

– Может, все-таки останешься?

– Здесь гостиница рядом.

– А ты знаешь, какие там цены?

– Узнаю.

– Давай не терять друг друга из виду, – предложила Даша.

Они обменялись номерами телефонов, и теперь просто стояли, смотрели друг на друга. Даше нужно было еще что-то сказать. Павел ждал.

– Ваня не верил, – сказала Даша. – И я не верила.

Они не верили, что Павел убил охранника банка.

– Ваня знал, на что шел, – добавила Даша.

Она хотела сказать, что брат всегда хотел стать смелым.

Десятилетний Ваня видел в семнадцатилетнем Павле только лучшие стороны. А Павел видел в Ване себя. В его годы он занимался сольфеджио и читал книжки.

– Я ничего не обещаю… – начал было Павел.

Даша поняла, что он хочет сказать.

– Не надо ничего делать! – тихо воскликнула она.

Они долго смотрели в глаза друг другу.

– Хорошо, – уступил Павел.

Но Даша понимала, что его обещание всего лишь успокоительный укол. Не из тех он, кто сидит на берегу и ждет, когда проплывет труп врага.

У подъезда рядом с мотоциклом Олега «Ауди». Внутри бухает музыка. Лицо того, кто за рулем, Павел узнал с первого взгляда. Руслан Чесноков.

Главарь грифов поманил Павла пальцем.

Павел приостановился. Сказал насмешливо:

– Руслан, ты вроде не в инвалидке сидишь. Мог бы и выйти.

Чеснок снизошел: ленивым движением открыл дверцу, шагнул навстречу. Надменный взгляд. Во рту жвачка. Руки в карманах.

О Степке, старшем брате, ни слова. Неужели не интересно узнать, как он погиб? Значит, не интересно.

Пересмотреть Радаева Чесноку не удалось. Он сказал сквозь зубы:

– Сваливай из города. Тут как бы изжога кое у кого на тебя.

– Ты мне как бы угрожаешь? – спросил Павел.

Руслан перестал жевать резинку:

– Я как бы сказал.

– Ладно, я как бы услышал, – ответил Павел.

Руслан подумал и сказал:

– Это теперь наш город, понял? Повторяю для тупых: это теперь наш город.

Щелчок жвачкой, стук дверцей и – по газам. Ну, крутой вырос пацан.

Во дворе, где Павел когда-то жил, что-то происходило. Мужик припарковал свой старенький «жигуленок», к нему подвалили двое пацанов (Шуруп и Свищ) и что-то потребовали.

– Не надо обо мне беспокоиться, – резко ответил мужик.

– Не надо шуметь, – проговорил сквозь зубы Свищ.

Пацаны исчезли.

– Чего они хотели? – спросил Радаев.

– Плати, говорят, за охрану. Они тут присматривают, чтобы никто не угнал. Кому нужна моя колымага? Вымогатели хреновы! Не заплатишь – стекло могут побить. Или номера снимут. Но у меня нет такой статьи расходов – на стоянку! На бензин не хватает.

Мужик, конечно, прибеднялся. Деньги у него, бомбилы, были. Сам на эту мысль навел, когда стал рассказывать, как нападают пацаны на частных извозчиков с электрошокерами, отбирают выручку.

Павел дал мужику свой номер, чтобы позвонил, если вдруг с его машиной что стрясется.

– А ты кто? – спросил мужик.

– Робин Гуд, – пошутил Радаев.

Он глянул на окна квартиры, где когда-то жил. Там висели совсем другие шторы, горели другие светильники. И жили там теперь другие люди.

Даша была права. У него не хватило денег даже на место в четырехкоечном номере. Администратор с глазами психолога-аналитика вошла в положение. Предложила раскладушку в подсобке кастелянш.

Радаев думал, что уснет, как только коснется головой подушки. Но что-то не спалось. Мешали запахи. Белье пахло не прожаркой, как на зоне, а дезодорантом. Как же долго был он там, где все пахнет иначе. Сколько хорошей еды не съедено, сколько женщин не полюблено. Всю жизнь теперь он будет догонять своих сверстников. И едва ли когда догонит.

А Дашка-то какая стала! Трудно ей, наверное. Наглые взгляды, непристойные предложения. Чеснок не случайно отирается возле подъезда. Надо Дашке помочь. Только как? Если действовать уличными методами, можно снова загреметь.

Кажется, кончилась для него спокойная жизнь: подъем, развод, отбой…

Да, кончилась. Он это чувствовал.

Среди ночи позвонил владелец старых «жигулей».

– Эй, робингуд. Полыхает моя таратайка.

Машина горит не дольше шести минут. Когда Радаев прибежал, все было кончено. Бензобак взорвался, «жигуленок» догорал. В воздухе стоял отвратительный запах горелой резины. Приехали пожарные, залили пеной черный остов машины. Милиционеры стали выявлять свидетелей. Жильцов, прервавших сон, оказалось немного.

Приехал Булыкин. От него ни на шаг не отходил небритый малый. Радаев присмотрелся. Где он мог его видеть? Точно видел, только давно, лет двенадцать-тринадцать назад. Павел не стал близко подходить к месту происшествия. К чему светиться? Стоял в сторонке. Но почувствовал, что на него тоже давят косяка. Только кто? Лиц в темноте не разглядеть.