Сукино болото

Макаров включил телевизор. «Вести» рассказывали о непростой ситуации с наркоманией в России. Большие политики убеждали телезрителей в серьезности положения, называли страшные цифры. «Спохватились, будто с Луны упали», – подумал Макаров.

Поев, он сварил кофе, закурил и подошел к раскрытому окну. Ветер принес с Волги запах рыбьей чешуи. В эти дни шли на нерест косяки воблы. Чешуя у серебристой рыбы стоит сейчас дыбом, а икра крупная, ядреная и необыкновенно вкусная, особенно если поджарить. Полгорода сейчас на берегу и в лодках. Он тоже был бы сейчас там. Но – работа. Макаров ждал посетителей.

Через минуту он терпеливо выслушивал молодую, взвинченную женщину:

– Матери стыдно за то, что вырастила такого урода. Поэтому пришла я. Я – старшая сестра этого урода. Он колется второй год. Нигде не работает. Встает утром: «Все, мама, начинаю новую жизнь. Закодируюсь. Дай 500 рублей на обследование». Вечером приходит упоротый. Мать говорит: «Ты ж, паршивец, укололся!» – «Что ты, мама! Весь день обследовался. Все нормально, велели только зубы подлечить. Подкинь на рентген зуба». Снова возвращается упоротый. «Это у меня анестезия еще не отошла. Завтра иду устраиваться на работу. Надо только купить брюки и туфли». Мать говорит: «Нет, мерзавец, ты меня больше не обманешь!» Сама идет с ним в магазин. Выбрали брюки, примерили туфли, подходят к кассе. «Мама, стыдно как-то, сама будешь платить, давай я». Берет деньги и бросается к дверям. Вечером возвращается упоротый: «Я подонок, мама. Я принес тебе столько горя»…

Макаров нетерпеливо заерзал на стуле:

– Можно покороче?

– Сейчас, конец уже близко. Говорит матери: «Лучше будет, если я умру. Есть один способ – "золотой укол". Я сделаю передозировку и тихо уйду. А ты будешь приходить ко мне на могилку». Оба плачут. «Ладно, подонок, – говорит мать, – сколько тебе надо на этот "золотой укол?"» – «Ну, если обычно я колю два грамма, то здесь надо будет граммов восемь. Четыре тысячи». Мать готова вытащить заначку. Я останавливаю: «Мама, не сходи с ума! Кому ты веришь?» – «Поверю в последний раз». Обнимаются, прощаются. И что вы думаете? Подонок кайфует где-то целую неделю. Потом является: его, видите ли, передозировка не взяла.

Макаров с деланым сочувствием вздохнул. Столько он наслушался этих историй.

– Как зовут вашего брата?

– Вирус.

– Почему «Вирус»? Он случаем не ВИЧ-инфицированный?

– Нет! Просто его партнеры так зовут. И я привыкла так звать.

– Где же он берет чеки с наркотиком?

– Когда где. Сейчас уже не покупают с рук – устарело. Есть тайники. Положил деньги, позвонил барыге. Через какое-то время там, где положил деньги, взял чек. У шпионов переняли.

Макаров подошел к висевшей на стене карте города.

– Можете показать, где примерно закладываются тайники?

Женщина показала два дома. Чеки обычно лежат либо за батареей в подъезде, либо на первом этаже под лестничным маршем. Чаще всего чеки (пакетики с героином) кладут в пустые коробки из-под сигарет.

– Спасибо, – сказал Макаров.

– И все? – спросила женщина. – Надо же что-то делать.

– Будем работать.

Помимо Макарова в городе было еще трое наркополицейских. Но их временно отстранили от работы. Идиоты, взяли в заложники барыгу-цыганку, потребовали за ее освобождение сто пятьдесят тысяч рублей. Сообщники цыганки не дрогнули, заявили в милицию. Разразился скандал. Короче, городской Наркоконтроль теперь сам отмывался без особой надежды на успех.

Женщина не уходила, хотела еще что-то сказать.

– Брат говорил кому-то по телефону, что скоро наркоту можно будет купить, как конфету.

– Что значит – как конфету?

– Понятия не имею. Мое дело сообщить.

Проводив посетительницу, Макаров задумался. Что-то упустил он в разговоре. Конфета, конфета… Если можно будет купить наркотик так же легко, как конфету, то, похоже, к тому идет. А если наркотик будет в конфете, то это что-то новенькое. Надо самому поговорить с Вирусом. И узнать, кстати, откуда такая кличка. Ах, черт! Вот что упустил. Пользуясь правом анонимности, женщина не назвала фамилию и адрес. А он даже не попытался узнать. Вот олух!

Заиграл мобильник. Звонил друг, Никита Булыкин, начальник отдела по работе с уличными группировками.

– Если ты поужинал без меня, то я могу просто зайти.

– Заходи, – охотно согласился Макаров, сразу поняв, что у друга очередной конфликт с женой. Иначе был бы уже дома.

Они обменялись обычным шутливым приветствием.

– Аллах акбар!

– Воистину акбар.

Будь Булыкин актером, он бы с одинаковым успехом играл и сыщиков, и матерых преступников. Массивный, мрачноватый, вертикальная складка на переносице, крупный нос, плотно сжатые твердые губы. Он был из тех мужиков, кого не портит даже лысина. А дело, если присмотреться, к тому шло.

Он достал из пакета две бутылки пива.

– Левчик, я тебе вот что скажу. Холостяцкая жизнь имеет смысл только в одном случае – если мужик меняет баб, как перчатки. Учти, женщины не любят робких мужчин. Есть у меня на примете две ласковые телочки: брюнеточка и блондиночка. Ты, естественно, возьмешь себе брюнеточку. А?

– Я лучше еще поработаю, – мягко отказался Макаров.