Суккуб

Не ища чистых мест на ладонях, я уткнулась лицом в запястья. Я попытаюсь. Еще немножко, и я попытаюсь все исправить. Я пока не чувствую сил. Но я смогу. Я обязательно смогу. Я слишком сильно по тебе скучаю. Я слишком сильно тебя люблю.

Когда скрипнула калитка, я сглотнула. Ополоснув стакан, Гриша налила водки и поставила на могилу. Села рядом. Я кивнула, вытирая слезы. Тушь защипала глаза.

— Марк?

Он обнял меня за плечи и прижал к себе голову, целуя волосы. Я заплакала. Как хорошо, что ты рядом. Сволочь ты такая… Как же хорошо, что ты рядом…

Мы сидели тихо. Сидели молча. Я не могла рассказать ему о том, что хочу вернуть маму. Я не могла делиться. Не могла. Потому он и копался в моем прошлом, что я не могла открыться сама. Я не сердилась. Если только чуть-чуть…

— Аншлаг, Петенька. Полный.

Я обернулась, тут же поднимаясь.

— Бабуля!

— Это новые тенденции в макияже, девонька? — Улыбнулась бабуля, распахивая объятия.

Деда расцеловал меня в щеки, потерев их для начала хлопчатобумажным платком в синюю клетку. В периметре два на полтора, огороженном для общей могилы моих родителей и лавочки, уместиться вчетвером мы никак не могли. Выйдя, я начала обдирать вьюнок с ограды. Марк стоял сзади, опираясь спиной на накренившуюся ограду могил по другую сторону дорожки.

— Навернешься… — Покосилась я, хлюпнув носом.

— Она на дерево опирается. — Отрицательно качнул головой Марк.

Поднявшись, я подошла. Поцеловала. Я уже успела забыть, какой ты некрасивый… Улыбнулась, вздыхая. Обернулась к деду с бабулей, хозяйничающих на могиле единственной дочери и зятя. Марк привлек к себе, обнимая. Терся носом о затылок, целуя волосы. Я сжимала ладонями его руки. Только когда он был так рядом, я понимала, насколько сильно скучаю.

— Я с ума схожу, когда ты пропадаешь так надолго… — Шептал мне в затылок. — Кажется, что ты решила не возвращаться. Что все…

Я отрицательно качнула головой. Говорить не хотелось. Нарушать здешнюю тишину, мертвенное спокойствие, пронизанное лучами солнца сквозь вековые кроны. Хотелось просто молчать. И так славно было то, что он рядом.

— Выйдешь за меня, наконец?

Я кивнула прежде, чем успела придумать очередной отрицательный ответ. Закрыла глаза, сжимая обнимающие руки.

— Да?

— Да.

Марк склонил голову так, будто до этого внутри него был зацементирован железный каркас. Мне и самой стало так легко… Ничего не имело значения. Ни кто не был важен, кроме людей, находящихся сейчас здесь.

6

Декабрь 2008

В начале декабря Валерий Михайлович в ультимативной форме сообщил, что я ухожу в отпуск. На две недели. С понедельника.

Возвращаясь домой, я была уверена, что это Марк. Мы расписались в том месяце. Ни о каком свадебном путешествии не было и речи. Но он мог организовать что-то приятное и намекнуть моему шефу, что пора бы меня отпустить отдохнуть. Но сообщив об отпуске Марку, я встретила обычный спокойный взгляд. Это был не он…

Он не мог вырваться так резко. Его день был расписан с девяти до восьми и «звездиться» было не на чем. Мы, вроде как, были на равных. В трудовых книжках идентичные записи. В штатном расписании схожие обязанности. Но его не встречали в аэропортах, у него не было своего агента, его не приглашали в ток-шоу, не снимали интервью для журналов, и к Новому году на прилавках парфюмерных сетей не появятся духи с его именем.

Я подумывала заглянуть к его шефу. Один взгляд, одна мысль. Марк, даже, не узнает. Он смотрел молча, будто слушал мои мысли и намерения. Он прекрасно видел, что мой успех несколько стремителен. Знал, на чем основано внимание. Он пытался понять в этой ситуации меня. Найти место для себя. Даже теперь, после регистрации… Пытался и не мог.

Из коридора зазвонила мобила. Было около десяти, я только вернулась. У меня же, вроде, отпуск? Вынув коммуникатор из сумки, я поднесла его к уху.

— Да, Миш.

— Лид, я пробил нам Италию. — Агент был в деловом восторге.

— Ты шутишь. — Попыталась я сделать голос радостным. Италия стоила мне двух часов медитации на резервной полосе МКАДа.

— Я взял билеты. Собирай вещи, послезавтра в четыре самолет в Милан, днем презентация.

Миша не осведомлялся по поводу моей основной работы. Он вообще не видел необходимости оставаться штатным корреспондентом. Это единственное, чего он не понимал: зачем мне аудитория новостного канала.

— Позвони Грише. — Вздохнула я, нажимая отбой.

Миша — мой агент. И он ненавидит меня. Я это знаю, Гриша это знает, Марк это знает. Двое мужчин, наблюдающих все, буквально все, что я делаю и вынужденных находиться рядом: Миша и Валерий Михайлович. Но с шефом я справляюсь. С Мишей не могу.

Единственное, что я могла сделать с самого начала, это предупредить:

— Наши деловые отношения закончатся в ту секунду, когда ты проявишь ко мне личный интерес.

Он промолчал тогда. Кивнул, пальцем включая гарнитуру в ухе и произнося:

— Да. Да, это решаю я.

Так начиналось наше сотрудничество. И в тот день, в ту минуту он уже ненавидел меня.

Марк вынул мобилу из моей руки. Обнял, целуя.

— Куда?

— Италия. Миша договорился с Limoni. В воскресенье презентация в Милане.