Суккуб

Смысл сказанного укладывался в сознании медленно, пластами, взбаламучивая усталость. Я повернула голову к агенту.

- Что ты сказал? – Голос был тихий и ровный.

Миша повел подбородком, будто желая посмотреть через плечо «что там на улице», но передумал. Поднялся, прошел к кушетке и остановился в ногах.

- Я говорю о том, что мы неплохо работаем вместе. Разве не так? Пока ты слушаешься меня, мы в плюсе. Даже в такое нелегкое время. Твое условие я так же выполняю. И я единственный, к кому Марк не ревнует. Так что не вижу причин для ссор. – Он кивнул сам себе. – Когда ты планируешь ко мне вернуться в полном здравии и готовности?

- Не раньше, чем через месяц. Придумай что-нибудь. – Я поморщилась от резкой боли. – Что угодно, кроме правды.

- Если бы я ее знал… - В голосе не было и доли искренней заинтересованности. – Скажи же мне имя чувака, всадившего в тебя пол обоймы! Он еще жив? – Засмеялся он, направляясь к двери.

Кажется, для ярости не должно быть сил.

- Жив! – Крикнула я в закрывающуюся дверь и почувствовала себя гадко и пошло. Умнее было бы промолчать…

Попытавшись расслабиться, я зажмурилась. Нашла кнопку вызова. Сестра прибежала так быстро, как если бы все деньги по счету упали бы в ее собственный карман.

- Сделайте обезболивание, пожалуйста. – Попросила я. Это слово: anesthesia, я впервые вычитала в словаре здесь, в больнице и оно уже прочно вошло в обиход. Так удивительно было понять, каким смыслом может быть наполнено одно смутно знакомое, часто слышанное в прошлом слово. Каким облегчением. Как оно требуется. Как много значит. Анестезия…

Меньше, чем через полчаса я уже спала.

4. Июль, 2009 г.

Нахождение в частной клинике требовало толстого кошелька. Но это не было проблемой. Выданная на год виза так же не выталкивала из комфортной палаты. Казалось, выпал шанс отдохнуть. Но я бы предпочла не отдыхать, в таком случае. Я привычно скучала по Марку, практически кожей ощущая его обиду, чуть ли не злость. Если бы он начал спорить, отправила бы я его домой насильно? Я была благодарна, что он не дал нам возможности это проверить. У Миши было столько забот, что волноваться об излишнем внимании не требовалось. Бабуля позвонила как-то неудачно на днях. Отнекавшись занятостью, я обещала перезвонить позже. А больше у меня никого не было. И я очень хотела, чтобы рядом оказалась Гриша. Иногда казалось, что вот сейчас она откроет дверь, спокойная и верная. Будет слушать, отвечать, посмеиваться, а потом скажет: сама решай. Но Гриши в этом мире больше не было. Надеюсь, там, где сейчас мама, папа и моя байкерша, они подружатся. Миша не должен был это говорить. Мы оставили прошлое в прошлом. Он не должен был… поднимать это.

Я стояла у окна, представляя запах улицы. Прошло почти три недели. У меня никогда не было такого долгого «отпуска». Когда в дверь постучали, не обратила внимания. Когда она открылась, закрылась и не последовало вежливой реплики доктора или медицинской сестры, развернулась всем корпусом: просто обернуться я не могла.

- Ласкар? – Я улыбнулась удивленно и приветливо.

- Здравствуй, Лида. – Кивнул он без улыбки, но с усмешкой в голосе. – Как виновник происшествия я позволил себе оплатить твои счета.

Я открыла рот, чтобы начать возражать. Он приподнял ладонь и отвернул лицо в непререкаемом «нет».

- Предлагаю завершить реабилитацию у меня дома. Мой семейный доктор будет приезжать каждый день.

- Что они подумают?

Почему-то это было единственное опасение. Что подумают те, кто заказал мне этого человека? Не что подумает его семья или Марк. Что подумает администрация?

- При желании спросишь об этом на следующем собрании.

Я прикрыла глаза. Они молчали эти дни, будто меня не существовало. Они не могли не знать, что я жива. Или?..

- Ты спрятал меня? – Изумилась я. – Я мертва для них?

Ласкар засмеялся в голос, сильно, грубо, по-мужски.

- Вот так нынче переходят на «ты», да?

Я засмеялась в ответ, отведя взгляд.

Он вытолкнул мою коляску из раздвижных дверей стационара меньше, чем через час. Помог пересесть в машину и отрегулировал сидение, убрал кресло-каталку в багажник и сел за руль. Мы не трогались, хотя мотор был заведен. Ласкар над чем-то задумался, а я не решалась отвлечь. Отвернувшись к окну, я бездумно разглядывала здание клиники.

- Лида. – Он позвал, будто упрекнул. – Ты готова?

- Давно готова. – Удивилась я. За время пребывания в клинике я отвыкла пожимать плечами.

- То есть персонал клиники… - Он поднял подбородок и обернулся.

Открыв рот, я сдержалась, чтобы не засмеяться. Мысленно хлопнула себя ладонью по лбу. Ласкар насмешливо покачал головой. Прикрыв глаза, я отдала несколько четких команд людям, видевшим и лечившим меня в течение трех недель. Они не забыли меня, нет. Просто, теперь они были уверены, что все юридически формальности соблюдены. Если кто-то что-то у них спросит, вспоминать они будут с трудом и только оплаченный счет поможет зацепиться за то, что факт присутствия был. Но не более.