Суккубус

За последние два месяца скитаний по стране Дороти слышала десятки подобных историй. Иногда кладбище или церковь, иногда озеро или лес, иногда дом – неважно. Менялся объект, но суть оставалась прежней. Страх, суеверия, ужас в глазах, паника… Десятки гримас, превращавших людей в безликих близнецов своих переживаний. Призраки, души умерших, проклятия – ложь. У этих историй не было начала. Все они возникали из воздуха, из рассеянного по нему праха, разнесенного людской молвой. Пьяные индейцы, тоскующие по былым временам своего господства, чернокожие рабы, мечтающие о свободе, перегонщики скота, наводящие ужас на молоденьких девиц своими историями, охотники за беглыми рабами, рыскающие по стране, словно стая волков в голодный год – все они превращались в один нескончаемый голос, в одну историю с множеством имен и деталей. Сначала Дороти слушала их с вожделением, боясь пропустить хотя бы одно слово, затем уделяла внимание только хорошим рассказчикам, способным завлечь, заставить слушать себя, но через два месяца у нее осталось лишь любопытство. Чем больше она узнавала, тем отчетливее начинала понимать, что все эти истории созданы для того, чтобы нести страх. В них не было правды. Не было логики.

– Я был там, сэр. Посмотрите на мои волосы! Они поседели после того, как я побывал в этом проклятом месте, сэр!

Нет, не было никаких духов. Не было проклятий и разгуливающих среди могил мертвецов.

– Да, я была там. Да, я провела в этом доме ночь. Да, мы гуляли с Эдгаром по этому кладбищу. Да, была полная луна. Да, выли дикие собаки… Да, да, да, да… Но ничего там не было! – вот что хотела сказать Дороти, слушая очередную историю. Ложь, ложь, ложь, ложь… И ни капли правды. Океан обмана и суеверий. Тысячи рек страха, питающих этот обман. Сотни якобы пролитых слез. Миллионы седых волос…

Старый негр допил вино и снова наполнил стаканы себе и своим гостям. Сквозь открытое окно было слышно, как фыркают привязанные лошади. В очаге на вертеле жарились дикие кролики, наполняя убогую хижину аппетитными запахами. Свечей не было. Только огонь, лижущий шипящее мясо. Он то разгорался, то затухал, рисуя на стенах причудливые тени. Глаза негра были большими. Его полное лицо напоминало раздувшуюся жабу… Эдгар. Дороти смотрела на него, поражаясь, как этот импульсивный, живший на разрыв человек мог очаровывать людей. Они слушали его истории, затаив дыхание, боясь нарушить их музыкальность. Десятки историй, собранных за тысячи дней путешествий и скитаний. Они волновали, заставляли сердце биться сильнее. Великий мастер таинственности, божественный певец меланхолии. Рассказы Эдгара проникали в самую глубь существа, в самое сердце, заставляя его трепетать, словно птица. Будь то ричмондский бар или хижина старого негра, они были к месту везде.

Звезды высыпали на небо. Вторая бутылка вина позволила ветру гулять в своих опустевших внутренностях. Негр раскурил трубку.

– Ваши истории цепляют за живое, мистер, – сказал он, выпуская из носа две струи густого дыма.

– К сожалению, большинство из них плод воображения.

– Людям нужно чего-то бояться, мистер. Страх делает нас сильнее.

– Ты тоже чего-то боишься?

– Я уже слишком стар, чтобы бояться, – тлеющий в трубке табак затрещал, разгораясь. Негр поднялся, снял с вертела кроликов и поставил на стол. – Ешьте.

– А ты?

– Старик Эбигейл не ест мяса. Давно уже не ест.

– Значит, у тебя тоже есть история?

– У каждого из нас есть история, мистер.

– Еще одно место? Кладбище? Дом?

– Люди, мистер. Не место. Оно не делает человека, человек делает его.

– Мне уже интересно.

– Боюсь, молодая леди не захочет слушать об этом.

– Поверь мне, Эбигейл, молодая леди слышала достаточно много, чтобы не бояться страшных историй.