Суккубы

Но это знание не оправдывало неправильности этого. Страх застрял в его голове; всё его тело пульсировало вместе с ним. Без преамбулы Мелани оседлала его лицо.

— Лижи, свинья, — сказала она. — Засунь туда свой язык.

Мартин пытался отвернуться, но не смог. Она держала его слишком близко. Она рассмеялась, ёрзая на нём. Её бёдра сжались у его головы.

А две другие девушки… Что они делали? Мартин ничего не видел, но чувствовал грубые, вихревые касания. Они хихикали над своей работой. Когда Мелани довела себя до оргазма, маленькие мазки коснулись его пениса, его яичек — хотя контакт был несущественным, Мартин чувствовал почти болезненные ощущения.

— Мы инициируем тебя, — сказала одна из них, хихикая.

— Мы делаем тебя своим, — сказала другая.

Тут он понял, что они делают.

Они рисовали на нём кистями. Они рисовали на нём так же, как рисовали на деревьях.

Это было безумием. Они были просто детьми. У Мартина легко хватило бы сил одолеть их, но даже мысль об этом тяготила его ещё больше. Ему казалось, что выросли корни, привязав его к рыхлой земле.

— Бедный маленький ягнёнок, должно быть, хочет пить.

— Дай ему попить, Мелани.

Три девушки залились от смеха — безумного, дикого, ведьминого смеха. Затем Мелани начала мочиться ему в лицо.

Горячий поток захлестнул его. Он закашлялся, зажмурив глаза, когда их смех усилился.

«Она будет вечно ссать?» — подумал он.

Мартин не привык к такому унижению даже во сне. Он подумал, как чудесно было бы дёрнуться, стряхнуть с себя её. И всё же его ненависть столкнулась с его параличом и раскололась, как будто любая мысль о бунте ещё больше ослабляла его.

— Держу пари, сейчас он уже не хочет пить.

— Посмотрите на его член! Давайте отрежем его!

Сердце Мартина забилось.

Девочки разбежались. Внезапно извилистая фигура закрыла лунный свет. Мартин мог только двигать глазами. Они скользили вверх по фигуре, вверх по гладким белым ногам, по кустистому лобку, по грудям и соскам. Затем увидел лицо: Мэдин.

Да, это была Мэдин, владелица универсального магазина. Она ухмылялась, глядя на него сверху вниз, уперев руки в бёдра.

Она сразу села на него.

— Теперь ты наш новый слуга, свинья. Ты сейчас реккан.

Мартин вздрогнул. Она провела по его щеке ногтем длиной в несколько дюймов и острым, как булавка.

— Ты принадлежишь нам.

Она вставила его член в свою вагину, которая казалась чрезмерно горячей. Когда она ёрзала на нём, она смотрела на луну, шепча слова, которых он никогда не слышал. Её голые бёдра тёрлись о его, её груди волнообразно шевелились. Несмотря на шок, Мартину хотелось вырвать. Три девушки подползли вперёд, чтобы посмотреть, всё ещё хихикая. Третья прижала ладонь к его рту — сильно прижала. Затем Мелани, её розовое лицо парило над ним, зажала ему ноздри.

Мартин лежал онемевший. Его убивали, но он не мог сдвинуться с места. Каждый раз, когда он думал, что его лёгкие вот-вот взорвутся, Мелани отпускала щипок на его ноздрях, давала ему вдохнуть секунду, а затем снова сжимала их.

— Ты можешь играть, Мелани. Только не убивай его, — сказала Мэдин.

— Давай порежем его, пока они трахаются! — воодушевилась одна девушка.

— Давай отрежем ему яйца, чтобы он всё-таки кончил! — предложила третья.

Мартин почувствовал себя погребённым от ужаса. Мелани продолжала щипать и отпускать. Ладонь сильнее прижалась к его губам. Младшая девочка начала шлёпать его по яичкам между движениями Мэдин. Их смех душил его, как брезент.

Но что-то происходило. Глаза Мартина вылезли из орбит в розовом свете. Он чувствовал, как приближается смерть. Мелани давала ему меньше воздуха. Младшая девочка сжала его яички так сильно, что он подумал, что они разорвутся, когда вагина Мэдин поглотила его член. Он мог видеть их только в безумных проблесках, в размытых пятнах. Их ногти казались чудовищно длинными, как когти. И их лица… Их лица…

— Теперь каждую ночь, свинья. Каждую ночь мы будем делать с тобой всё, что захотим.

Но теперь слова казались затонувшими, чёрным хрипом. Голос Мэдин едва ли звучал как человеческий.

И её лицо…

«Боже мой…»

… Её лицо совсем не было похоже на человеческое.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

«Я не могу, — слова как будто повисли в темноте. — Ты особенная».

Мелани проснулась, нахмурившись. Косой солнечный свет падал ей на глаза из щели в занавесках.

«Я хочу, но не могу. Ты слишком особенная».

Она проснулась, чувствуя себя очень глупо. Потребовалось всего мгновение, чтобы вспомнить вчерашнее смущение.

«Зак, должно быть, думает, что я шлюха».

Она не могла поверить, насколько активной она была. Она была инициатором всего — она практически затащила его в постель. Сначала было здорово. В прошлом Мелани целовалась со многими парнями, но сейчас всё было по-другому. Казалось, они часами лежали на кровати, просто целуясь и прикасаясь друг к другу.

— Ты такая красивая, — продолжал шептать он.

Потом всё развалилось так же быстро, как и началось.