Сулажин

– Ты чего, вышел с больничного? – немного удивился Полухин, пожимая мне руку. – Вроде позвонили, от вас Луценко едет.

– Нет, я тут живу. Вон мой дом. Гляжу из окна – ё-моё. Спустился посмотреть.

– И не слыхал, как рвануло? Здоров же ты спать. Тут чуть окна не повылетали.

– Я на лекарствах. Отключаюсь наглухо, – мрачно сказал я.

Полухин виновато сморгнул.

– Понятно…

– Чего тут у вас делается? Кого грохнули? Бандюгана или коммерса?

– Бабу какую-то. Лесюков говорит, дверца машины была заминирована. Направленный заряд, эквивалент под тысячу. Сам понимаешь, опознавать особенно нечего. – Он показал вниз и в сторону, где судмед ковырял что-то на асфальте. Я нарочно в ту сторону смотреть не стал. – От документов тоже ни хрена не осталось. Но машина на имя… – Полухин заглянул в блокнот. – Каратаевой Светланы Витальевны, 1980 года рождения.

Ее действительно звали Ланой. Она меня не обманула. Я кашлянул – запершило в горле.

– Мои начали опрашивать жильцов. – Полухин кивнул на зевак и на девятиэтажку. – Пока голяк. Ни машины, ни бабы этой никто раньше здесь не видел. Если, конечно, за рулем была эта, как ее, Каратаева.

– Дай посмотреть. Я тоже жилец.

– Садыков! Дуй сюда! Покажи фотку.

Подошел парень-стажер, незнакомый. У него на мобильном была фотография владелицы автомобиля – скинули из компьютерного центра.

Да, это была Лана. Только волосы светлые. Ей так было лучше, блондинкой. Лицо мягче, моложе. И взгляд совсем другой. Хотя скорее всего это она из-за стресса так изменилась. Постоянный страх здорово меняет внешность. Уж мне ли не знать.

– Ну? – спросил Полухин.

– Впервые вижу. Я, правда, здесь меньше года живу. Но такую цыпу точно бы срисовал. Придется вам, мужики, по всем ста восьмидесяти квартирам култыхать. Сочувствую.

Он выругался.

– Слушай, Зайцев, помог бы, а? У меня завал, во! – он провел большим пальцем по горлу. – В каждую дверь звони, объясняй, половина не откроет. А ты тут свой. Выяснить бы, к кому она приезжала – считай, полдела.

Тут Полухин спохватился – вспомнил, что я инвалид и наполовину покойник.

– Ладно, Коль, извини. Это я того… Ты мне лучше вот с чем помоги. «Ауди» этой в десять вечера здесь не стояло – вон тот дед гулял с собакой, точно говорит. А взорвали нашу Светлану Витальевну в шесть пятьдесят пять, когда она садилась в тачку. Баба молодая, при всех делах. Скорее всего приезжала на квартиру к любовнику. Ночку поотжигала с ним, утром рано собралась восвояси – и тут бумс! Сарпрайз.

Я улыбнулся. Черный юмор в нашей профессии – это нормально. Без него свихнешься.

– Ты мне вот что скажи: проживают у вас тут одинокие плейбои, которые могут хороводиться с красоткой на крутой тачке? Может, ты?

Он опять хохотнул, но осекся. Сообразил по моей хмурой роже, что юмор не в тему.

– Извини, Коль…

– Не факт, что она приезжала к кому-то в нашем доме, – серьезно сказал я. – Там сзади еще три корпуса таких же, во дворах не припаркуешься – всё забито. Кто в гости приехал, часто машину на улице оставляют. На той стороне улицы тоже дома. Я бы на твоем месте не стал тратить время на квартиры. Рой контакты. А насчет жильцов я покумекаю. Поспрашиваю. Времени у меня теперь до хрена. Если что узнаю – сообщу. Только ты меня сориентируй по деталям, когда пробьете Карабаеву эту по всем каналам.

– Каратаеву, – поправил Полухин, очень обрадовавшись. – Повезло мне, что ты тут живешь. Я тогда сейчас быстренько сворачиваюсь и поеду. Телку наверняка грохнули по коммерции или из-за чего-то делового. От ревности и неразделенной страсти грамотный заряд на дверцу не магнитят. Притом так ловко, что Каратаева взялась за ручку и ничего не заметила. Лесюков говорит, взрывная волна прямо от дверцы пошла. Это самое интересное. Так замаскировать – это уметь надо. Вот представь, садишься ты в свою машину, а у тебя прямо на дверце какая-то хрень прилеплена. Стал бы ты открывать или сначала подумал бы? Лесюков говорит, что у гэрэушников есть такие плоские мины, прозрачные, их почти не видно. Но сам он таких никогда не видал, только про них слышал. Соображаешь?

– Серьезный человек поработал.

– То-то и оно. Деловые контакты Каратаевой я пощупаю. Это быстро. А ты мне любовника найди. Вряд ли она в эту дыру по бизнесу приезжала.

– Очень деликатно, товарищ майор. Я тут живу между прочим.

Посмеялись. Потом Полухин посерьезнел.

– Ты молодцом держишься. Респект. Я расскажу ребятам. Мы много о тебе говорим. Зашел бы как-нибудь.

– Ага, – сказал я.

Зайду я к вам, как же. В последний день, когда прощался, все смотрели, как будто я уже в гробу лежу, в гарнире из цветочков. Ушел – вздохнули с облегчением. Но это нормально. Я уже говорил, друзей у меня нет.

Поручкались, разошлись.

Вот теперь у меня было за что зацепиться.

Интересная получалась штука. Убийца знал, где ночью находилась Лана. Притом что сама она не знала, куда едет.