Сулажин

— Не можешь… Паралич наступает за шесть-семь минут до смерти. Но слышать ты меня будешь до тех пор, пока не отключится мозг. Что ж, Николай. Слушай. Тебе это будет интересно. А мне тоже надо выговориться. Я ведь живой человек. Нельзя всё носить в себе — крыша поедет… Расскажу тебе одну мелодраматическую историю. Жил-был на свете один человек — умный и сильный. Была у него одна-единственная слабость. Очень он любил свою жену. А она, представь себе, ему изменяла. Несколько лет. С лучшим другом, которому этот человек спас жизнь. Они оба служили в опасных местах, хоть и в разных подразделениях. Один был врач, другой — наоборот. Друг сказал: «Я больше не хочу убивать людей, я хочу стать таким, как ты». Я тогда и не подозревал, до какой степени ему хочется занять мое место. В том числе в сердце Ланы… Не мычи, Николай. Ты меня сбиваешь… Я узнал про их шуры-муры полгода назад. Конечно, развелся. Поставил ей одно условие: хочешь жить — порви с ним. Она пообещала — и обманула. Хотя хорошо меня знала. Знала, что я слов на ветер не бросаю. Тогда я сказал ей: «Условия сделки меняются. Ты умрешь. Это решено. Но если хочешь, чтобы он остался жив — напиши, что никогда его не любила и возвращаешься ко мне. Никаких прощаний, никаких нежных взглядов. Иначе убью обоих». Я сам продиктовал ей письмо. Конечно, я все равно собирался их обоих прикончить. Просто хотел, чтобы Громов напоследок почувствовал себя преданным… У меня был неплохой план. Но тут очень кстати объявился ты со своей банальной язвой. И я сказал себе: «Эврика!» Ты все равно принадлежишь мне. Я подарил тебе несколько лет жизни. Пора и честь знать… Эй, ты меня слышишь? Помычи, что ли… Ладно, наплевать… Я знал, что она все-таки потащится к нему сказать последнее «прости». И знал когда: прослушивал ее телефон. Отправил тебя к Громову именно в этот вечер. Рассчитывал, что Лана на тебя клюнет — и она клюнула. Она видела твою фотографию — у меня дома целый иконостас из пациентов, которых я вытащил с того света. Лана обязательно должна была вцепиться в крутого парня, героя войны. Чтоб защитил ее от меня. Своим драгоценным Громовым она рисковать не хотела, а тобой — запросто. Я хорошо знаю свою ненаглядную женушку. Дальше совсем просто. Военный трофей, невидимая мина, избавил меня от Ланочки. А до Громова должен был добраться ты. Если бы ты сбился со следа, я бы тебе дал подсказку. Но ты пес нюхастый, быстро вышел на цель. Хвалю. Прощай, дурачок. Этот мобильник я выкину. Он был заведен специально для тебя. Передавай привет Ланочке… Впрочем, ты, наверное, уже там…

И Лев Львович отключился.

— Ну что я вам говорил? — сказал Громов. — Теперь вы, наконец, меня развяжете? Настоящий убийца найден, есть запись, есть свидетели.

Я молчал, всё смотрел на телефон. И никак не мог осознать весь смысл услышанного. Живот давно перестал болеть — практически сразу после того, как Громов сказал, где у него в аптечке лежит обезболивающее.

— Язва? — медленно произнес я. — Он сказал «язва»?

— Да. Вы проживете еще сто лет. Сильные боли у вас были от сулажина, Лев нарочно вас на него подсадил. Николай, да развяжите же нас!

— Почему она вам всё-таки не рассказала? — спросил я, перерезая веревку. — Вы могли бы ее спасти от этого полоумного Отелло.

Потирая запястья, Громов хмуро ответил:

— Боялась за меня. Слишком сильно любила. Вы же помните, как она на меня посмотрела. Там, в гостиной…

— Помню. Поэтому и не выстрелил.

☛ ВЕРДИКТ

Цепочка решений, которые Вы принимали в пунктах разветвления сюжета, определилась формулой Вашего подсознания и складом Вашей личности. В результате получился жанр и финал, который позволяет предположить о Вас следующее.

Вы — скорее человек действия, а не рефлексии, но в сложной ситуации не теряете рассудительности, и это Вас не раз выручало.

Таинственное Вас не пугает и не отталкивает, а, наоборот, интригует и притягивает.

Вы не боитесь новизны и эксперимента, но не любите лишнего риска. Семь раз отмеряете, прежде чем отрезать.

Вы умеете находить компромиссы и уклоняться от лобовых столкновений, ссор, не любите «выяснять отношения».

Работать и делать важные дела Вы предпочитаете не в одиночку, а в команде.

Вы умеете радоваться жизни и вообще скорее оптимист, чем пессимист.

Если психологический портрет получился не похож, вспомните, в каком пункте Вы колебались, вернитесь туда и пройдите по другой ветке.

Часть четвертая ветвь четвертая

Болтливый попутчик мне сейчас был ни к чему. Поэтому я прошел мимо «девятки» и сказал нерусскому человеку:

— На Петровку. Пятьсот.

Он молча кивнул, глядя в сторону. До Рязанки мы доехали быстро, но там в сторону центра машины еле ползли. Я не просил шофера гнать, спешить пока было некуда, но он сам с невероятной напористостью и сноровкой двинулся вдоль почти неподвижного потока: то выруливал на встречку, то, пробившись вправо, выезжал на тротуар и гнал прямо по нему. Мы не стояли ни одной минуты.