Сулейман. Я выбрал тебя (СИ)

Вновь нависает, ловя взгляд. Глаза у него шальные, горят так, что смотреть больно. Только и не смотреть нельзя, притягивают магнитом и не отпускают. И пусть неприятные воспоминания царапают кожу, не хочу вырываться и убегать.

– Забудь про страх, – командует, читая меня, как открытую книгу. – Всё будет по-другому.

– Покажи, как… – выдыхаю и смело касаюсь колючей щеки.

Приподнимаю ноги, сгибаю в коленях и обнимаю мускулистые бедра, выгибаюсь под массивным и мощным телом, пробую расслабиться.

Сулейман лишь на секунду замирает, что-то отыскивая в моих глазах, а потом целует. Нежно, невесомо, но даже так в один момент дыхание крадет.

Горячий член утыкается в низ моего живота, надавливает и уверенно толкается вперед. Пульсация усиливается, а кровь вскипает. Острые ощущения захлестывают. Каждая вена оголена, каждая жила обнажена. Жаркий пот прошибает насквозь. Легкие жжет, а грудь мучительно сдавливает. Дрожь прошивает насквозь. Распирание внутри быстро нарастает.

Всхлипываю и трепещу, а Султанов уже отклоняется и делает новый, более резкий толчок.

И еще один. И еще.

Спина выгибается, колкие мурашки расползаются под кожей. Импульсы чистого пламени зарождаются в груди, струятся вниз, к животу. Задыхаюсь от переполняющих эмоций.

Султанов двигается мощно, размеренно. От его толчков сердце сводит тягучая судорога, каждая клетка отзывается и воспламеняется.

Пульс учащается. Льну плотнее, содрогаюсь как в лихорадке. Раскрываюсь так, что становится страшно. В пропасть сорваться, разбиться вдребезги.

Толчок. Толчок. Толчок.

Бездна все ближе. Меня затягивает и кружит. Лишь крепче цепляюсь за крепкие плечи, царапаю мускулистую спину, чтобы удержаться на поверхности. Остаться рядом с тем, кто надежнее и крепче скалы.

Сулейман неумолим. Он проникает вглубь. Пронизывает насквозь. Пропитывает собой каждую клеточку тела. Его член раздувается и твердеет внутри еще больше, наливается силой, раскаляется, опаляя меня.

– Моя, – звучит его рык, – моя Маша.

И это служит спусковым сигналом. Застываю, ослепленная. И взрываюсь, разлетаюсь на тысячи, миллионы, миллиарды осколков.

Снова и снова. До бесконечности.

Горячие спазмы сводят тело. Каждый мускул напряжен, накален. Судорожные сокращения прошивают мышцы. Перед глазами возникает тьма, а потом взрывается сияющими искрами.

Не было такого никогда, теряюсь, всхлипываю и ладонями по мощным плечам скольжу.

– Моя, – рычит Султанов, сверкая чернеющими глазами, и двигается, неумолимо двигается к финалу.

А меня прошлое накрывает так ярко, что пугаюсь и содрогаюсь всем телом… вот сейчас он сделает последний выпад, выскользнет и с рыком выплеснет мне на живот и бедра свое семя, а затем скатится и, велев взять салфетки и обтереться, пойдет в душ. Он же грязный после меня.

– Не уходи, – молю непослушными губами, пока слезы застилают взгляд, мешая видеть его глаза.

Знаю, если пожелает, ничто его не остановит. А я…

– Никогда, слышишь? Никогда, – отзывается мгновенно и каждое своё слово мощным выпадом бедер вбивает.

Сильно. Мощно. Сокрушительно.

Он уже так глубоко, что кажется, до сердца дотянулся. Легкая боль прошивает поясницу, а Сулейман с рыком содрогается и всё это время смотрит в глаза, не отрываясь, не отпуская.

– Моя, – выдыхает исступлённо и обводит мои дрожащие губы языком. – Моя девочка. Моя.

Не размыкая объятий, перекатывается на спину и утягивает за собой, прижимает голову к груди, где заполошно набатом стучит сердце, и легонько массирует затылок.

– Вот так теперь всегда будет. Вот так и никак иначе, – произносит в макушку.

Чуть поворачиваю голову и вместо ответа касаюсь губами его влажной чуть солоноватой кожи, даря поцелуй. Прикрываю глаза и блаженно улыбаюсь.

У меня нет сил пошевелить рукой или ногой. Да и желания тоже нет. Потому что сейчас так, как надо, как правильно. Идеально.

Глава 29

Как только я предпринимаю попытку сползти с большого горячего тела, нежные еще минуту назад руки напрягаются, обвивают меня стальными кольцами и крепко удерживают на месте.

– Может, возьмешь на сегодня отгул? Не хочу тебя отпускать, – голос Сулеймана до сих пор звучит хрипло, завораживает и пуховой кисточкой проходится вдоль позвоночника.

Задыхаюсь, когда одна его ладонь собственнически сдвигается на попу, скользит по внутренней стороне бедра, невесомо поглаживает и высекает искры, почти касаясь сокровенного местечка.

Прикусываю губу, чтобы не застонать, и напрягаюсь, когда желание выгнуться и потереться о ту часть Султанова, что вновь налилась и затвердела, становится невыносимым. Мне безумно нравится всё, что он делает, я хочу этих ласк, плавлюсь в его руках. Тело реагирует, отзываясь на нежность, на запах, на голос. И такая потребность пугает.

– Я не могу, – шепчу куда-то в область шеи, задевая смуглую кожу губами, и старательно прячу глаза.

Сейчас, когда дурман сексуального наваждения немного схлынул, на поверхность вновь вылезают стыд, сомнения и страх. Кажется, что все произошедшее между нами было лишь сном, а через пару мгновений наступит отрезвление.