Сулейман. Султан Востока

Фердинанд Габсбург, лучше вооруженный и опирающийся на поддержку непримиримых богемцев, в короткое время оккупировал Буду и вторгся на равнину, вытесняя армию Януша Заполяи.

Потерпев поражение на поле боя, Заполяи обратился за помощью к Сулейману. Обращение обрадовало султана, но и вызвало раздражение. Ибрагим резко отчитал гонца из Венгрии:

— Ты прибыл слишком поздно. Надо было приехать до коронации твоего господина. Как посмел твой господин считать себя хозяином Буды? Разве он не знал, что ею владеет мой господин? Земля, на которой отпечатались копыта коня султана, навечно остается за ним… Брат, ты прибыл сюда от слуги султана. Если ты привез дань, отдавай ее, в противном случае разговаривать бесполезно.

Гонцам от Габсбургов был оказан иной прием. Многоликий Ибрагим сыграл перед ними другую роль — обходительного хозяина, позволяющего высказаться каждому из гостей. (Он хотел знать намерения и силу Габсбургов).

Оба немца, Хаборданакц и Вайксельберг, удостоились церемониала встречи по высшему разряду. Мимо них прошел торжественным маршем строй янычар. Все паши Дивана сидели во время приема гостей в парадном облачении. Со своей стороны немцев сопровождал отряд из четырехсот рыцарей, закованных в латы. На встрече царил дух имперского величия. Ибрагим потешил душу, расспрашивая гонцов короля Богемии и Германии — он не упоминал Венгрии, — хорошо ли они доехали, удобно ли разместились и что собирался передать через них король.

Хоборданакц сказал, что он счастлив от сознания того, что король Венгрии и турецкий султан являются непосредственными соседями.

Ибрагим:

— Разве вы не знаете, что султан побывал в Буде? Хоборданакц (грубо):

— Там осталось немало следов его пребывания. Ибрагим:

— Но замок, что с ним?

Хоборданакц:

— Стоит целым и невредимым.

Ибрагим:

— И знаете почему?

— Потому что этот королевский замок расположен за городом.

— О нет. Он невредим потому, что султан пожелал сохранить этот замок для себя. Он владеет им по воле Аллаха.

Хоборданакц:

— Мы знаем о замыслах султана. Но ведь даже Александру Великому не удалось осуществить подобные замыслы.

Ибрагим не мог оставить это высказывание без ответа (зная, что их слушает Сулейман, с которым грек часто обсуждал помыслы Александра). Он спросил гонца резким тоном:

— Вы хотите сказать, что Буда больше не принадлежит султану?

— Могу только сообщить, что мой король владеет Будой.

Ибрагим воспользовался случаем расспросить гонца о способностях и возможностях Фердинанда:

— Почему вы называете его мудрым? Что вы подразумеваете под мудростью? В чем состоит его храбрость? Что вы скажете о боевых возможностях его армии?

Хоборданакц не преуспел в попытках создать портрет Фердинанда как идеального монарха. Имитируя наивное любопытство и недоверие, Ибрагиму удалось выудить из гонца полезную информацию. Только в конце разговора визирь сбросил маску простодушия. Гонец объяснил, что Фердинанда поддерживали его могущественные соседи.

Ибрагим:

— Нам известно, что эти так называемые друзья-соседи на самом деле злейшие враги короля. — И как бы невзначай спросил:

— Вы пришли с миром или войной?

— Фердинанд хочет дружбы со всеми соседями и ни от одного не желает вражды.

Поговорив с гонцами, Ибрагим торжественно провел их на прием к Сулейману. Рыцарями, сопровождавшими гонцов, были вынесены подарки. Их приняли янычары султанской гвардии и показали всем присутствовавшим. Между тем гонцы стояли с переводчиком за дверью, пока Сулейман не предложил им изложить суть дела, которое привело их в Константинополь.

Затем каждый гонец по очереди подходил к султану, останавливаясь между Ибрагимом и Касимом, которые поддерживали его под руки в соответствии с древней племенной традицией.

Хоборданакц сообщил, что он пришел просить перемирия, если не мира. Не отвечая, Сулейман переговорил с визирем, который воскликнул:

— Как смеете вы говорить о могуществе вашего господина в присутствии султана, покровительства которого добиваются другие европейские монархи?

Хоборданакц небрежно поинтересовался, кто эти монархи.

— Король Франции, — ответили ему. — Король Польши, воевода Трансильвании, папа римский и дож Венеции.

Дерзкий австриец умолк. Он сознавал правоту сказанного. Ибрагим не без иронии заметил, что все названные правители, за исключением одного, главы европейских государств. После минутного раздумья Хоборданакц изменил тон, но это ему не помогло. Его миссия оказалась бесполезной. Позже, во время переговоров с Ибрагимом, он сказал, что Фердинанд ожидал признания султаном суверенитета короля над всеми городами и крепостями в Венгрии взамен мира.

— Удивлен, — откликнулся Ибрагим, — что король не добивается своего суверенитета над Константинополем.

Австрийцы усугубили ситуацию тем, что предложили Сулейману выплачивать компенсацию за ущерб, нанесенный Венгрии. Ибрагим, по-настоящему разгневанный, подошел к окну и указал на древнюю городскую стену:

— Вы видите эту стену? В конце ее высятся семь башен. Все они заполнены золотом и драгоценностями. Что касается обещаний короля Фердинанда, — добавил Ибрагим, — то им нельзя доверять.