Султан её сердца

— Та книга с блошиного рынка, портрет, что ты сунула медсестре под нос, Мурад. Это ведь как-то связано? Я права?

Ангелина посмотрела на подругу:

— Можно я расскажу тебе это в следующий раз. Обещаю. Как только все прояснится и уладится.

— Хорошо, — понимающе кивнула бывшая соседка по комнате. — Я должна тебе кое в чем признаться, — Майя поднялась с дивана, села на колени перед Линой и взяла ее за руки.

— Что ты хочешь сказать? — сердце девушки забилось сильнее. — Ты что-то знаешь про Мурада?

— Да. Но это не относится к его исчезновению. Не пугайся ты так.

— Тогда что?

— Помнишь, когда у твоего отца случился сердечный приступ, он был в реанимации. Нужно было срочно найти деньги на операцию.

— Конечно, как я могу это забыть? — Ангелина вытерла слезы рукой.

— Это был Мурад.

— В каком смысле? — все еще не понимала девушка.

— Это он перевел деньги на счет больницы в тот же день.

— Но… — признание подруги застало девушку врасплох. — Как? Я не понимаю ничего, — мотала она головой.

— В тот день я поссорилась с Аликом, приехала домой. Тогда же познакомилась с Мурадом. Он рассказал мне о твоем несчастье. О том, что нужна большая сумма денег, чтобы спасти твоего отца. Мы вместе думали о том, где взять деньги. Тогда я сказала, что если он продаст свои персти, можно выручить за них немалую сумму.

Лина слушала подругу, затаив дыхание.

— И он принес это желтое платье с камнями… — Майя остановилась. — Это же его платье? Ведь так?

Ангелина кивнула.

— Значит, это был Мурад, — задумчиво произнесла девушка.

— Да. Это он спас жизнь твоему отцу. Но просил меня не говорить тебе об этом.

— Но почему?

— Не знаю. Вот у него и спросишь.

Ангелина встала с места и подошла к окну. На душе у нее кошки скребли.

— Вот я дура, — ударила она по лбу. — Я-то думала, это Самохин.

— Кто? — воскликнула Майя. — Этот напыщенный индюк? Да ему дела нет ни до кого, кроме себя любимого. Как ты могла такое подумать? Да ты будешь умирать — он пальцем о палец не ударит.

— Вот я дура, — продолжала Ангелина. — Пошла тогда на это свидание, — она обернулась. — Майка, я ведь чуть не совершила самую большую ошибку в своей жизни.

— Представляю, — протянула девушка. — Но подумать на Самохина. Как тебе это только в голову могло прийти?

— Значит, это был он, — Ангелина глубоко вздохнула и улыбнулась.

* * *

— Шеф приехал! — крикнул один из опричников, стоящий «нашухере» у входа в здание.

— Вот и отлично, — Макс потер ладони друг о друга. — Значит, скоро все это кончится. А то я проголодался, — он поднялся со стула и направился к двери встречать хозяина.

— Как он? — бросил Фархад с порога.

— Ждет вас, — усмехнулся тот в ответ.

— Подождите все за дверью.

Все опричники поспешили удалиться с глаз долой.

Фархад в своем любимом черном костюме, поправил рукой челку и медленным, но уверенным шагом направился к пленнику.

Мурад потерял много сил и задремал.

— Ну, здравствуй, султан, — услышал он во сне знакомый голос.

Открыл глаза. То был не сон.

— Мехмед-паша! — радостно воскликнул султан.

Он попытался встать, но потом вспомнил, что связан по рукам и ногам, и оставил бесполезную попытку.

— Ты жив? — продолжал он радостным голосом. — О Аллах! Я так рад тебя видеть. Ты пришел спасти меня? — но радость в голосе исчезала с каждым словом.

В отливающих блеском глазах своего Великого визиря была не радость, скорее, злость и ненависть.

— Значит, узнал меня? — Фархад присел напротив пленника и не сводил с него глаз.

— Ты… — Мурад еще раз прокручивал в голове последние события своей прошлой жизни. Перед ним возник образ визиря, тогдашний его образ, в тот самый вечер, когда они вместе уходили от погони. Потом было белое облако, похожее на густой туман. Мурад вспомнил глаза Мехмеда-паши. Они отливали таким же блеском. И в последнюю минуту визирь, посмотрев на султана, улыбнулся.

— Ты… — Мурад не знал, что сказать.

— Значит, узнал, — Фархад поднялся в полный рост и, вынув четки из кармана, отошел от пленника.

— Кто ты?

— Что ж, я удовлетворю твое любопытство, — он вновь поправил спадающую на глаза челку и начал свой монолог. — Меня доставили во дворец маленьким мальчиком. Мои родители были убиты у меня на глазах, — Фарахад запнулся. — Это сделали османы. Я помню их довольные улыбающиеся лица. Я помню также своё счастливое детство. Я жил в Венгрии, пока твой отец с янычарами не явился туда. Когда меня доставили во дворец, я сильно заболел лихорадкой. Думали, не выживу. Вот тогда-то я и понял, что не такой, как все. Однажды, после очередного приступа я очнулся. Но не во дворце. Это было совсем другое место. Вокруг было много детей, они не были похожи на османских. Другая одежда, поведение, странная речь. И интерьер комнаты, в которой я очнулся, совсем не походил на Топкапы. Я подумал, что умер и оказался на другом свете. Но я был живой. Все отчетливо осознавал, чувствовал голод, жажду, боль. Ко мне подошла молодая женщина и долго успокаивала меня, говоря странные вещи, которые тогда я не мог понять. Она сказала, что мои родители погибли в автокатастрофе, и теперь это мой дом.

Мурад внимательно слушал Фархада.