Султан её сердца

Так как это была последняя пачка пельменей, а яйца кончились еще вчера, пришлось обоим довольствоваться только холодными закусками.

— Ну, высочество, — сделав глоток шампанского и закусив бутербродом, — продолжала допрос Лина, — докладывай, где ты взял деньги?

— Майя дала мне перед уходом, намекнув, что бутылочка хорошего вина как прекрасное завершение вечера нам с тобой не помешает, — дословно повторил он слова Лининой подруги.

— Ну, и Майка, — покачала та головой.

— А как прошла твоя встреча? Ты поведаешь мне об этом? — поднял Мурад на девушку глаза.

— Не стоит об этом вспоминать. Не бери в голову — простая деловая встреча, — покраснев, слукавила та. — А ты что делал сегодня, кроме того, что вышел в свет? — поспешила она перевести разговор на другую тему.

— Я встретил… — начал он, но вовремя спохватился, вспомнив про обещание, данное Насте — не упоминать ее сводной сестре об их встрече.

— Кого встретил?

— Шайтана по имени баба Галя у дверей твоих покоев, прости, квартиры, — по слогам повторил он последнее слово и далее рассказал подробно о том, что ему стоило пережить, выйдя в магазин за шампанским.

Ангелина слушала Мурада и смеялась до слез. Он описывал все так серьезно, будто не в магазин сходил, а совершил крестовый поход. Она чувствовала себя счастливой рядом с этим парнем, который в данную минуту совсем не походил на правителя великой державы. Она забыла и о неудачном будь оно неладным свидании. Она не думала о том, что завтра в офисе ей предстоит неприятный разговор и с Самохиным, которого она, мягко говоря, продинамила, и с Казарновским, так и не дождавшимся от нее обещанного контракта для испанцев. Она просто наслаждалась вечером. И так не хотела, чтобы он заканчивался.

— Я прочитал книгу, — вернулся Мурад снова к разговору, важному для него.

— Всю?

— Да. До самой последней страницы, — сменил он вдруг тон на серьезный.

— И что ты думаешь?

— Я хотел поведать тебе… — султан запнулся.

— О чем же?

— Последние события в книге датируются тысяча пятьсот семьдесят пятым годом, и именно восьмым июля.

— Ну и?

— Это тот день, когда я переместился в твой мир.

— Ну, не тяни кота за хвост. Говори же быстрее.

Мурад осмотрелся по сторонам, поняв, что упомянутого кота нет и в помине, а скорее всего это очередное выражение Лины, к которым он до сих пор не мог привыкнуть, продолжил:

— В книге сказано, что в тот день я вместе со своим Великим визирем отправился в Старый дворец в Манису.

— Ну? — терпению Ангелины пришел конец. — Я знаю об этом, я тоже читала книгу… — Ангелина не договорила.

— Но это не так! — выпалил Мурад на одном дыхании.

Он поднялся с места и нервно заходил по кругу.

— Что значит не так?

— В тот вечер я действительно совершал конную прогулку, но не в Манису… — он остановился посередине кухни, поднял глаза на Ангелину. — Цель моей прогулки была иной.

— Я вся внимания, — Лина поставила на стол бокал и приготовилась выслушать султана.

Тот подошел к столу, отодвинул стул, сел и начал свой монолог:

— Ты знаешь о моей семье. Еще будучи санджак беем Манисы я встретил Сафие, ставшую вскоре Сафие-султан.

Ангелина знала об этом. Она читала о том, что в Манисе наложница Мурада Сафие родила ему двух дочерей и двух шехзаде. Девушка знала правду, но никак не ожидала услышать ее из уст самого Мурада. Лина не была готова к этому разговору. Она почувствовала, как щеки ее запылали, сердце забилось и появилось чувство ревности, как раньше, когда она слышала о благоверной своего бывшего возлюбленного.

Изменившееся настроение Лины заметил и султан.

— Тебе неприятен этот разговор?

— Нет, конечно. С чего ты взял? — пыталась девушка оправдаться. — Просто, тебе не обязательно рассказывать о своей жизни. Скоро ты вернешься обратно, и у тебя будет все по-прежнему. А я останусь здесь. Поэтому ни к чему эта исповедь, — ответила Лина, но в душе надеялась, что Мурад завел этот разговор не случайно, что следующим его предложением будет признание в любви ей, Ангелине. Наивная, — гнала она тут же прочь эти мысли. — Кто ты и кто он? Разве можно думать об этом? Разве можно на что-то надеяться?

— По-прежнему уже не будет, — султан не дал Лине договорить. — Ведь ты не знаешь всей истории. Приняв трон отца, в тысяча пятьсот семьдесят четвертом году я прибыл из Манисы в Константинополь и остался там. И вскоре я встретил ее… Ямур — голос султана дрожал. — Ни к Сафие-султан, ни к одной из своих наложниц я не испытывал такого. При виде ее мое сердце готово было выпрыгнуть из груди, я пьянел от счастья, находясь в ее объятьях, мой разум покидал меня в те минуты, когда я думал о ней…

Ангелина слушала затаив дыхание.

— Моя возлюбленная погибла загадочным образом ровно две недели тому назад, — Мурад поднялся с места и, скрестив руки за спиной, подошел к окну, так что Лина не могла заметить слез, выступивших у него на глазах. Но она слышала дрожь в его голосе и понимала, как нелегко ему вспоминать об этом.