Султан и его гарем

– Давно не удостаивался я милости являться пред твое высокое лицо, могущественный и мудрый Мансур-эфенди, – сказал Магомет-бей.

Шейх-уль-Ислам велел ему встать и подойти к окну, выходившему во внутренний двор. В эту минуту по двору проходили в вечерних сумерках трое арестованных.

– Кто те военные, которых ведет капиджи-баши? – спросил он.

– Баши, который идет впереди, не кто иной, как переодетый принц Мурад, великий могущественный Баба-Мансур!

– Как, принц?

– Клянусь бородой пророка! Последний – слуга принца, Хешан, а второй – один из трех неверных, которые своим внезапным и самовольным выходом обесславили твой полк, всемогущий Баба-Мансур!

– Полк капиджи? Ты об этом еще ничего не доносил мне, Магомет-бей.

– Твоя милость с того дня еще ни разу не удостаивала меня аудиенции!

– Как могли они выйти из полка? Кто дал им позволение на такой неслыханный шаг?

– Сам его величество султан!

– А кто эти три смельчака?

– Зора-бей, Гассан-бей и Сади-баши!

– Тот, кого ты назвал последним, не он ли был нам рекомендован принцессой Рошаной?

– Да, мудрый и всемогущий Баба-Мансур, это он. Сади, по повелению султана, беем переведен в корпус баши-бузуков вместе с Зорой!

– А третий?

– Третий из этих преданных друг другу товарищей – Гассан-бей – сделан адъютантом принца Юсуфа-Изеддина, – отвечал Магомет-бей с выражением ненависти и глубокого негодования. – Они обратились к его величеству султану с просьбой о перемещении. Такого позора еще никогда не случалось в твоем полку, всемогущий Мансур-эфенди, и осмелюсь высказать мое живейшее желание и настоятельнейшую просьбу: накажи этих дерзких за этот позор.

– Твое раздражение справедливо, и меня также возмущает этот поступок, так как до сих пор все считали за особую честь и милость служить в полку капиджи, – сказал Шейх-уль-Ислам.

– Накажи, раздави этих недостойных твоим гневом, мудрый и могущественный Баба-Мансур, или предоставь мне дать волю моему справедливому негодованию и наказать троих ослушников.

– Знаешь ли ты причину, приведшую трех офицеров к этому шагу?

– Да, могущественный и мудрый Баба-Мансур, и это могу я тебе сказать. Сади-баши, тот молодой, рекомендованный светлейшей принцессой солдат, должен был, по твоему приказанию, арестовать дочь толкователя Корана Альманзора – Рецию и находящегося при ней мальчика, но Сади полюбил эту Рецию и взял ее себе в жены!

– Тот Сади-баши? Верно ли твое известие?

– Не сомневайся в этом…

– Он вернулся тогда с ответом, что не нашел дочери Альманзора в доме ее отца?

– Это была правда, мудрый и всемогущий Баба-Мансур, он не нашел ее на том месте, которое ты ему назначил, но потом он нашел ее в другом месте и взял к себе в дом! Тут, по случаю пожара, дом его обратился в пепел, и она пропала без вести! Чтобы не получать больше такого приказа, он искал и нашел случай выйти из твоего великого и славного полка!

– А два других офицера?

– Они, как я уже заметил, связаны с Сади тесными узами дружбы, и я понял из их разговоров, что они имеют общие дела и все трое разыскивают дочь Альманзора. Итак, они ради Сади изменили полку!

– Я предоставляю тебе, Магомет-бей, право наказать трех отступников за их измену, но устрой так, чтобы никто ничего не узнал о наказании и не заметил его! Перевод состоялся по приказанию его величества султана, значит, об открытом приговоре и наказании не может быть и речи!

– У меня готов уже хороший план, могущественный и мудрый Баба-Мансур.

– И оставь его при себе! – перебил его Шейх-уль-Ислам. – Я не хочу знать его, ты один в ответе, будь осмотрителен! В моей же признательности за твое усердие можешь быть уверен.

Мансур-эфенди отпустил начальника капиджи и затем, без свиты, отправился по самой отдаленной дороге к внутреннему двору сераля, который, как и первый двор, постоянно охраняют капиджи.

Отсюда проходят в сады сераля через ворота, теперь открытые, а в прежнее время строго оберегаемые черными и белыми евнухами.

С тех пор как султан стал появляться в серале очень редко, только в торжественных случаях, а настоящий двор свой и гарем содержал во дворце Беглербег, ворота эти вовсе не охранялись. Поэтому никто не заметил, что Мансур-эфенди в такое позднее время отправился в темные сады сераля. Войдя, он тотчас повернул в ту сторону, где среди высоких деревьев находился Розовый киоск. Когда он приближался к киоску, навстречу ему вдруг раздался сторожевой оклик солдат:

– Кто идет?

Шейх-уль-Ислам остолбенел, он и не подумал, что заняли киоск стражи! Он быстро подошел к часовому и, прежде чем тот успел повторить оклик – это был солдат из капиджи, – Шейх-уль-Ислам назвал себя, солдат стал во фронт.

Мансур направился к киоску и приблизился к окнам.

Он увидел, что в комнате горел огонь, окно было еще открыто.

– Светлейший принц! – сказал Мансур-эфенди тихим голосом.

Вслед за тем к окну приблизились шаги.

– Кто ты? – спросил принц Мурад.

– Разве светлейший принц не узнает того, кто только что получил известие об участи вашего высочества?

– Мне кажется, ты – великий мудрейший Мансур-эфенди! Что тебе от меня нужно?

– Я пришел уверить ваше высочество в своей преданности!