Султан и его гарем

– Я наблюдаю, – начал и этот, – и гонители невинного принца и дочери Альманзора заключили их в Чертогах смерти, там томятся они!

– А ты, брат Беку-Амер?

– Я наблюдаю! Несчастная дочь старой, закоренелой в пороках гадалки Кадиджи, по имени Черная Сирра, принимающая участие в принце и дочери Альманзора, исторгнута мною и моими помощниками из могилы и возвращена к жизни! Тело ее отвратительно, но душа чиста!

– А ты что имеешь сообщить, брат Калед?

– Я наблюдаю! Бесчестным поступкам грека Лаццаро, доверенного слуги принцессы, нет конца! Это он пытался убить дочь Кадиджи, так как она знает его злодейства. Он счел ее мертвой и велел ее зарыть, отняв у нее наперед левую руку! Похищение Реции и принца есть тоже дело его рук! Я следую за ним всюду, брат Хункиар!

– Собери таблицы, где ты записываешь его злодейства, брат Калед, наказание его давно ждет!

– Теперь твоя очередь, брат Абульореда, – обратился тот, которого Калед назвал Хункиаром и который, казалось, председательствовал между ними.

– Я наблюдаю, – начал Абульореда. – Из Лондона приехала сюда одна женщина, которая еще раньше имела секретные поручения в Париже и в других местах, но везде заводила одни козни и интриги! Женщина эта, агент английских дипломатов, не что иное, как искательница приключений, и присутствие ее опасно! Ее зовут мисс Сара Страдфорд!

– Наблюдай за ней и за ее планами, брат, чтобы мы в случае ее тайных козней могли ей противодействовать! – сказал Хункиар, по-видимому знавший все. – Она живет у английского посланника и недавно на летнем празднике имела тайный разговор с принцем Мурадом!

– Она завлекает в свои сети одного молодого офицера баши-бузуков, – продолжал Абульореда. – Сила обольщения ее велика, и везде она пользовалась ею для достижения своих целей!

– Предостереги молодого офицера, как предостерег ты Рассима-пашу, – заключил Хункиар.

В ту же минуту странное таинственное собрание на Площади голов поднялось и внезапно разошлось.

С шести разных сторон во двор, почти одновременно, вошли шесть одинаково одетых человек, которые, по-видимому, сторожили все выходы. И у них так же, как и у семи остальных, под зеленой головной повязкой блестела узкая золотая маска.

– Зачем вы беспокоите нас, братья? – спросил их Хункиар.

– Уходите, скорей уходите! – отвечал один из поспешно вошедших. – Султан с Шейх-уль-Исламом приближается сюда в лодке, через несколько минут он явится на Площадь голов!

– Рассейтесь в разные стороны, – раздалось вполголоса приказание Хункиара.

Тринадцать фигур тихо исчезли в тени стен, и через несколько секунд Площадь голов была безмолвна и пуста, и только бледный свет луны падал на семь пустых мест.

Вслед за тем на Площади голов появился султан вместе со стражей и в сопровождении усердного Шейх-уль-Ислама и флигель-адъютанта. Он хотел, наконец, удостовериться в появлении Золотой Маски.

Но площадь была пуста! Кругом не было видно ни души.

В самом Семибашенном замке также не нашли никого.

Бесследно исчезло все, как ночной призрак, и султан, задумавшись, вернулся в свою лодку. Золотая Маска обеспокоила его. «Что предвещал этот призрак?» – со страхом думал султан.

XXVI Призрак черной Сирры

Реция предалась уже отчаянию в страшной темнице, но надежда снова вернулась к ней, когда на рассвете, как мы уже описывали, проник к ней голос Сирры.

Теперь, когда Сирра знала место ее заключения, не все еще погибло для нее.

Если бы она только отыскала Сади и позвала его на помощь, спасение и освобождение ее были бы верны.

Образ Сади не покидал ее. Любимый муж, которому она навеки принадлежала душой и телом, искал ее – внутренний голос говорил ей это! До сих пор он не нашел ее только потому, что тюрьма была скрыта, но теперь Сирра открыла ее, и надежда снова ожила в душе Реции.

Когда Саладин, спавший в другой комнате, проснулся и поспешил к ней, она тихо сообщила ему эту утешительную весть: они скоро будут освобождены. Бедный мальчик с трудом переносил лишения неволи. Если бы подле него не было Реции, он давным-давно заболел бы. Страх, наполнявший его в этих ужасных стенах, недостаток свежего воздуха и полноценной пищи гибельно влияли на Саладина. Реция серьезно беспокоилась за него. Да и сама она выглядела бледной и истомленной. Одно только поддерживало ее – это мысль о Сади, о любимом муже, который теперь был для нее всем, после того как злосчастная судьба отняла у нее отца и брата!

Когда Сирра при приближении старого сторожа шепотом простилась с ней, Реция была в сильной тревоге, боялась, чтобы дервиш не заметил Сирру; в страхе прислушивалась она – но не слыхала ничего, кроме тяжелых шагов сторожа, значит, Сирра прошла незамеченной.