Султан и его враги. Том 1

— Нет, нет, выслушай только мое предложение! — продолжал Сади. — Завтра принцесса Рошана дает празднество в честь нашей победы над племенем Кровавой Невесты. Зоре нельзя будет явиться на праздник, мы же с тобой отправимся туда.

— Я должен будут сопровождать султана, который на полчаса явится на праздник.

— Хорошо. И султанша Валиде тоже приедет, а она явная противница Шейха-уль-Ислама.

— Теперь это уже не так! — перебил Гассан своего друга. — Султанша Валиде надеется, что Мансур будет содействовать ей в отмене закона о престолонаследии.

— Так мы должны постараться сообщить султанше Валиде, что Мансур обманывает ее и пользуется ею для своих целей, — предложил Сади.

— Как же ты докажешь это? — спросил Зора.

— Все это устроится. Главное в том, чтобы как можно скорее низвергнуть Шейха-уль-Ислама и освободить нашего друга Зору.

— Это легко сказать, — возразил Гассан серьезно и в раздумье, — но у него столько средств и союзников!

— Принцесса Рошана с завтрашнего дня будет его противницей! — воскликнул Сади.

— Если ты этого добьешься, — сказал, смеясь, Зора, — ты докажешь только то, что я уже давно говорил: принцесса страстно любит тебя.

— Несмотря на это, я не думаю, чтобы она допустила падение Мансура, — заметил Гассан.

— Я докажу вам обратное! Я преследую цель низвергнуть враждебного нам и служащего только своему властолюбию Мансура, это первое! Вероятно, завтрашний праздник доставит мне желанный случай, так как, без сомнения, Мансур также явится во дворец. Если бы я только знал способ раскрыть его коварные замыслы!

— Я рассказывал тебе, что случилось с твоей Рецией, с принцем и со мной, — сказал Гассан, — по этому случаю ты можешь судить о влиянии и могуществе человека, которого мы хотим низвергнуть.

— Безделицы пусть остаются на долю мальчиков и робких! — воскликнул Сади, положив руку на плечо Гассана. — Нас же манят великие задачи. Ну, мой друг Гассан, твою руку в знак союза! Зора и на этот раз был бы третьим, если бы не был разлучен с нами приказом султана. Но он во что бы то ни стало должен быть спасен и освобожден!

— Благодарю вас, друзья мои, — сказал Зора спокойно и ласково, пожимая руки своих товарищей, — я теперь снова узнал, что вы для меня значите! Кто имеет двух таких друзей, тот может спокойно положиться на них, отправляясь в заключение. Идем, Гассан, куда должен ты отвести меня?

— В темницу сераля.

Это, конечно, жестоко, — продолжал Зора, — но пусть будет так. Прощайте, друзья мои! Я не мог поступить иначе, вы знаете мою вину, и в ваших глазах я ничего не теряю, этого для меня достаточно.

Сади и Зора дружески простились, затем последний вместе с Гассаном оставили квартиру.

Они отправились в сераль, и здесь Гассан велел попросить к себе маршала дворца султана.

Тот уже лег спать, но его разбудили, и он скоро явился. Гассан показал ему приказ об аресте.

— Я должен доставить благородного Зору-бея в тюрьму, — сказал он, — сделай милость, прикажи провести нас.

— Клянусь моей бородой, это пренеприятный сюрприз, — воскликнул маршал, который давно уже знал и уважал Зору, — храбрый и благородный бей арестован?

— Надеюсь, что скоро все разъяснится и примет другой оборот, — отвечал Гассан, — пожалуйста, прикажи оказывать благородному Зоре-бею все уважение, какого заслуживает такой храбрый воин его величества.

— Я сам позабочусь об этом, — отвечал маршал.

Затем он велел позвать кастеляна этого отделения огромного дворца, который явился с фонарем и ключами.

В нижнем этаже сераля, около последнего двора, между толстыми каменными стенами расположены каморки, окна которых плотно заделаны решетками, а двери — из толстого железа. Помещения эти прежде предназначались для хранения капиталов султана, но в настоящее время для этого были построены новые помещения. К тому же сейчас принято, следуя примеру всех нынешних государей, большую часть сокровищ вносить в иностранные банки.

С тех пор эти помещения стояли пустыми и уже неоднократно служили для заключения в них высших чиновников сераля, внезапно впадавших в немилость.

В эти-то отдаленные каморки, к которым вел целый ряд коридоров, отправились Гассан, маршал и кастелян вместе с Зорой-беем.

Приличный стол этих заключенных должен был быть таким же, как и у всех дворцовых чиновников. Еда готовилась на кухне сераля. Чтобы получить представление об обширности этой кухни, о прислуге и об издержках, которых она требовала, достаточно будет упомянуть, что только четыре жены султана получали ежегодно по 400000 пиастров и что прислуга их состояла из 300 рабов. К ней же относились танцовщицы, певицы, горничные, служанки и около 500 евнухов, так что в одном гареме за стол ежедневно садилось около тысячи человек. Если сюда прибавить многочисленных чиновников и слуг султанских покоев, то получится целая толпа людей, на содержание которых ежедневно затрачивались огромные суммы, при султане Абдуле-Азисе достигающие десяти миллионов пиастров ежегодно.