Султан моих снов (СИ)

— Проходите уже, — мама махнула рукой, потом ухватила Ясю за локоть и повела за собой дальше, ну а я поплёлся следом за ними. — Милая, ты же расскажешь, как вы с моим сыном познакомились, когда поженились? — спросила у неё.

— Конечно, расскажу, — моя девочка обернулась назад, встретившись взглядом со мной. В глазах промелькнула нерешительность и неуверенность.

Я молча кивнул. Какую версию озвучить, она знает, мы не раз повторили это, чтобы не было расхождений в ответах и не появились сомнения.

А я пока с отцом увижусь.

— Где папа?

— В своей комнате, — мама шумно вздохнула, а продолжив, огорошила новостями: — В последнее время он сильно сдал, всё лежит и лежит… нездоровится…

— И об этом я лишь сейчас слышу? — пусть нечасто созванивались, но она ни полусловом, ни намёком не обмолвилась о его болезни.

— Он взял с меня обещание ничего никому не говорить. То, что мы с тобой общались все эти пять лет, для него не тайна. Но… — мама расстроенно покачала головой. — Эмин так и не простил тебя. Аяз, сынок, умоляю, помирись с ним. Боюсь, недолго ему осталось...

Глава 31

Аяз

Обитающий в комнате полумрак создаёт странную атмосферу — напряжённую, давящую, тревожную, звенящую, какую-то зловещую и, отчасти, пугающую… Даже тусклый свет «ночника», падающий на постель и выделяющий фигуру отца, кажется тяжёлым, живым и осязаемым, словно прикасается не прикасаясь. Или… Как будто кто-то невидимый здесь находится и руководит всем этим антуражем по щелчку пальцев, меняя декорации по своему желанию.

И, несмотря на то, что окно открыто, а с улицы поддувает лёгкий ветерок, всё равно свежести в спальне нет — воздух спёртый и удушливый, пропитан недавно использованными лекарствами. Это лишь усиливает неприятный эффект происходящего тут.

Так пахнет приближающаяся смерть? — сладко-приторным ароматом, при этом едким, кислым и гнилостным…

Расплата, в любом её варианте, всегда настигает стихийно. Настала моя очередь отвечать за свои поступки.

Подойдя к кровати, окинул отца взглядом. Он спит.

Я присел рядом и продолжил внимательно смотреть на него, изучая и подмечая изменения за те пять лет, что мы не виделись. За прошедшее время его голова стала полностью седой. Раньше лишь местами было заметно и это напоминало сочетание перемешанной с молотым перцем соли или, как если бы волосы равномерно пеплом присыпало, а сейчас уже ничего не осталось от того брюнета, которым был прежде. Будучи всегда крепким мужчиной, отец очень похудел. Выглядит бледным и немощным, черты лица заострились, кожу избороздили глубокие морщины, хотя по возрасту не старый ещё, даже шестидесяти лет нет.

Такое ощущение, будто я отсутствовал дома целую вечность или всё это произошло в другой жизни, а теперь между нами образовалась гигантская пропасть… пропасть из недосказанности, непонимания и непрощения…

Именно по этим причинам случилось то, что вижу.

Чувство вины накатило стальным грузом с удвоенной силой.

Я же мог решить ситуацию со свадьбой мирным путём и не доводить всё до конфликта и абсурда. Тогда родителям не пришлось бы краснеть за меня перед людьми, оправдываться и нарываться на осуждения. Опозорил семью, по сути сбежал от проблем, а держать слово за сына пришлось им. Ведь знал, чем обернётся…

Но о таких последствиях не думал в тот момент… а стоило… Повёл себя как подросток с зашкаливающим максимализмом и желанием кому-то что-то доказать. Взбунтовал. Не хотел следовать правилам и, уж тем более, не собирался жениться на девушке, которую не то что не любил, даже в глаза не видел ни разу.

Хотя благодаря тем событиям приобрёл неоценимый опыт, заматерел, стал тем, кто есть. Не беру в расчёт своё мутное прошлое. Сейчас, за исключением стремления уничтожить Авджи, честно живу, а после восстановления справедливости забуду обо всём, как будто не со мной это было. То же самое касается воспоминаний о Лале: пока не поставлю финальную точку в той истории, не успокоюсь — это дело принципа. И Ясе не о чем волноваться, ей не нужно пытаться занять чужое место, она для меня уже много значит.

***

— Пап, — я прикоснулся к нему, положив руку на его кисть.

Отец открыл глаза буквально на секунду, мучительно вздохнул и снова прикрыл веки. А, пошевелившись, уставился на меня, хотя удивления во взгляде я не заметил, словно ожидал увидеть.

Смотрел с полминуты. Потом, не без труда, тихо произнёс на выдохе:

— Ты… — он подтянулся на локтях и устроился на подушке повыше.

«С чего бы начать разговор?» — мы так давно не общались, что слова подобрать сложно. Начну с главного:

— Как твоё самочувствие? — поинтересовался состоянием здоровья. Выяснение отношений в мои планы не входит.

— Надолго в наши края или так, мимоходом? — вместо ответа спросил отец. И, как ни странно, улыбнулся уголком губ — на такую реакцию я точно не рассчитывал.

— Надеюсь навсегда, — пока не буду посвящать во все подробности, что уеду через несколько дней, хотя это, правда, временно, всё равно вернусь. Надо уладить очень много вопросов.

— Хм… — он усмехнулся по-доброму.

— Давай забудем наши разногласия?

Папа промолчал на моё заявление.