Сумасбродка, или Пикник для лишнего мужа

– Очень просто. Ехала по набережной. Смотрю, у престижного сталинского дома джип моего ненаглядного стоит. Я вышла, подошла к джипу, постояла пару минут, затем увидела мальчишек, игравших во дворе, и спросила у них: «Мальчики, вы не знаете, чья это машина?» – «Это машина Ленкиного жениха», – ответили они. «И давно он к ней ездит?» – поинтересовалась я. «Каждый день. Он ей машину красивую купил. Рядом стоит». Я посмотрела на новенький «Ягуар» и чуть не взбесилась от злости. Узнала номер квартиры этой Лены, позвонила в дверь. Дверь открыла полуголая девица, чисто символически прикрытая полотенцем. Я ее отодвинула и прошла внутрь. В зале на диване лежал мой ненаглядный в чем мать родила и курил сигарету. Увидев меня, он начал оправдываться, такую чушь нес, что вспомнить стыдно, но девица его перебила и сказала, что они-де с Вадиком любят друг друга и хотят пожениться, а что касается меня, так он только на деньги позарился, теперь, мол, сам об этом жалеет. Я посмотрела на лежавшую на столе кобуру, достала оттуда пистолет и заткнула этой дуре рот, выстрелив в голову. А потом я выскочила из квартиры и поехала в милицию, чтобы написать чистосердечное признание. Папика в это время не было. Он уехал по делам за границу. – Танька замолчала и вытерла выступившие слезы. – Она мне иногда по ночам снится, – немного помолчав, прошептала она.

– Кто?

– Да эта девица, которую я убила. Ладно, бог с ней. Дело прошлое. Пошли веселиться.

Мы вернулись в зал и сели за стол.

– А теперь, дорогие мои, – сказал Танькин папик, – начинаем самую приятную часть нашего торжества. Сейчас принесут праздничный торт, и мы попросим Дашу отрезать первый кусочек.

Заиграла музыка, и в зал внесли торт размером с человеческий рост. Посреди торта стояла миниатюрная девушка, утопавшая в креме, клубнике, шоколаде и взбитых сливках. В одной руке она держала воздушные шары, а в другой – букет алых роз. Если я окончательно не сошла с ума, то девушка была живая.

– Что это? – спросила я у Таньки, не скрывая своего замешательства.

– Торт.

– Я понимаю, что торт. Неужели это живая девушка?

– Конечно, живая! Папик часто такие торты заказывает. В Москве есть специальная служба, где можно заказать такой торт. Ты что, разве не слышала?

– Нет.

– Ничего особенного. Девушек сажают в огромный торт и обмазывают кремом. Работа тяжелая. Можно только шевелить руками, и все. Попробуй посиди несколько часов без движений.

– А как же она ходит в туалет?

– Терпит. Ты ее не жалей. Она нормальные бабки получает. Больше, чем ты в своем стриптизе зарабатывала. Ради таких денег можно и потерпеть.

Папик подошел ко мне, взял за руку и подвел к торту. Робко отрезав небольшой кусочек, я положила его на тарелку и стала наблюдать за гостями.

Два упитанных мордоворота слизывали крем с груди девушки. Мужчина средних лет, скинув пиджак, запустил руку в торт по самый локоть и, судя по всему, пытался ущипнуть девушку за попку.

– На ней ничего нет, – возбужденно кричал он, – даже трусиков!

– Они всегда так дурачатся, – засмеялась Танька и налила мне полный бокал шампанского.

Примерно через час торт почти съели. Девушка по-прежнему сидела на подносе. На лице ее читалась усталость, в глазах – тоска. Затем четверо крепких ребят унесли поднос.

– Не волнуйся, ее водитель в машине поджидает, – объяснила Танька. – Она прямо в креме на фирму уезжает. Там моется и деньги получает. Работенка – не позавидуешь. Представляю, как она в туалет хочет. Говорят, им за день до заказа нельзя ни есть, ни пить.

Танька зевнула и посмотрела на мужа. Вадик слегка приобнял ее за плечи и ласково сказал:

– Танюшка, пойдем спать. Мне вставать рано. Папа на завтра столько дел поручил! Боюсь, до ночи не управлюсь.

– Иди, я скоро приду.

– Только недолго!

Проводив Вадима взглядом, Танька уставшим голосом произнесла:

– Дашуль, и в самом деле, пошли спать. Сегодня такой день сумасшедший. Я двенадцать часов за рулем просидела. Да и ты, наверное, устала. Пошли, я покажу тебе твою спальню.

Неожиданно Танька подмигнула мне и спросила:

– Хочешь, я тебе сыграю? Чтобы спалось хорошо.

– А ты умеешь?

– Конечно. Я ведь закончила музыкальную школу.

В зал зашла официантка, чтобы убрать со стола, но Танька жестом приказала ей удалиться. Сев за рояль, она заиграла одну из моих любимых мелодий.

– Станцуешь?

Кивнув, я быстро уловила такт и принялась танцевать. Танька, открыв рот, смотрела на меня. Вскоре лиловое платье упало на пол, и я осталась в одних трусиках. Когда музыка наконец закончилась, я остановилась, подняла с пола платье и на минуту застыла, потеряв дар речи. В дверях стоял папик и громко хлопал в ладоши.

– Здорово! – поддержала его Танька.

Покраснев, я схватилась за щеки.

– Ты чудесно танцуешь, – улыбнулся папик.

– Я пошла спать, – зевнула Танька, взяла меня за руку и потянула за собой.

Проходя мимо папика, я, опустив голову, еле слышно прошептала:

– Спокойной ночи.

Танька привела меня в спальню и показала на огромную кровать из дорогого канадского дуба:

– Прыгай и спи. Это тебе не койка в нашем бараке. Здесь ты должна выспаться.