Сумасбродства

В первый год перестройки–распада Союза, в Риге появились новые кафе и рестораны, и глубокой осенью Слава с Ирой и Юра с женой расположились в таком новом ресторане. Слава предложил его по особой причине. Ресторан находился п первом этаже шестиэтажного дома, который стал собственностью его знакомого Наполеониди, бывшего генерального директора организации, занимавшей это здание, и приватизированное им. Зал был оформлен с хорошим вкусом, с лепниной и мрамором, светел, ярко освещен. Наш стол был роскошно сервирован, соответственно первым успехам частного предпринимательства и Славы и Юры, а вместе с красивыми девушками в вечерних нарядах память приводила времена НЭПа 1924 г. России. И верно, они шиковали. Юра не проявлял к жене особого внимания, и Слава из соображения вежливости и внимания ко всем и Алле предложил тост

––За сияние глаз блондинок и Аллы.

Бокалы с шампанским опустели, а Ира притушила свое сияние и чуть отстранилась от Славы, давая понять свое отношение к его восторгу. Он посмотрел на Иру, но она не повернула голову к нему. Слава намек понял, понял, что Ира тост восприняла чуть-ли не обращенный против не. Продолжение вечера без сияния Иры потускнело. Ира оказалась настолько болезненно чувствительной к этому дежурному комплименту, настолько буйно ревнивой, и так холодно простилась с ним, что не понять, что это насовсем, было невозможно. Слава задумался о произошедшей вспышке Иры, поставил себя на ее место, и решил, что и он был бы близок к подобному финалу в отношениях с девушкой, поведи она себя подобно ему.

– Какая тут ревность? Она – личность с чувством собственного достоинства. И своим комплиментом я задел его, – ответил себе Слава. И теперь, уже на расстоянии,

к многим прелестям Иры добавил еще и достоинство.

Слава довез Иру до дома, и она холодно простилась с ним. На звонки отвечала отказом.

Слава часто вспоминал Иру, тот зимний вечер у Николая, последний вечер в кафе и ее буйную реакцию на его комплимент Алле. Где она теперь, что с нею? Воспоминания Славы проникли неведомыми, может быть, какими-то небесными путями с участием Всевышнего к Ире, и судьба свела нас снова в начале перестройки, когда Латвия уже стала независимым государством.

Этот свой день рождения я решил отметить в баре «Мелодия», в подвале, под двадцатью четырьмя этажами гостиницы «Латвия». Для этого были два причины. Во-первых, мне казалось, что маме будет интересно увидеть ресторанную жизнь в самом популярном заведении города. Хотелось ее развлечь и отвлечь от многолетнего однообразия ее жизни – работы и бытовых хлопот. Во-вторых, мне хотелось доставить удовольствие моей любимой девушке Ире. К тому же, я недавно, на ее день рождения подарил ей платье, которое меня восхитило фактурой ткани и цветом. Оно было латвийского производства, необычного почти насыщенного желтого цвета, трикотажное, которое страстно обтягивало ее богатства, не закрывая восхитительного живого наполнения немного выше колен, и очень хорошо гармонировало с ее пышными светлыми волосами, белозубой улыбкой и светлым солнечно-желтым характером. Мне хотелось видеть ее такою шикарною в этом платье.

В баре играл оркестр, пели солист и солистка. На столе были все атрибуты праздника. Я танцевал с Ирой. Оркестр заиграл очередную мелодию, и вдруг к нашему столу подходит мужчина и просит разрешения пригласить на танец Иру. Я отрицательно мотаю головой. Он отходит. Через несколько танцев подходит снова и, не спрашивая меня, приглашает Иру. И надо же! Ира встает и идет с ним танцевать. Мое понимание правил хорошего тона было попрано как пришельцем, так и Ирой. Согласие Иры я воспринял как оскорбление моих чувств к ней. Ира вернулась, села и рассказала, что он из Болгарии, в командировке. Через некоторое время официант приносит и ставит на наш стол букет цветов. Нетрудно было догадаться и Ире, и маме, и мне – от кого они. Я возразил, и просил официанта не ставить их, но мама с Ирой защебетали:

––Славочка, путь стоят, что туту плохого.

Цветы остались и благоухали, а я дрожал от возмущения, что обе женщины приняли это подношение из чужих незнакомых рук человека встречного – поперечного. Причем, ни на секунду, не подумав о моем восприятии и отношении к этому. Простительно маме, пожилой женщине – могла и не сориентироваться в ситуации, но Ира! Приняла только как признание своего очарования, потеряв голову. Ей бы знать анекдот как за ужином в ресторане девушку грузина приглашает на танец некий «Ванек»:

––Позволь пригласить твою девушку, – обращается к грузину. Тот отвечает:

––Нэт! Кто ее кушает тот ее и танцует.

А я ушедшую Иру не хотел «кушать» глазами. Для меня вечер был испорчен, дальше оставаться было невозможно, и с согласия гостей я рассчитался. Встаем, собираясь уходить, Ира тянет руку к цветам с намерением забрать их с собой. Я угрюмо взглянул на нее и сердито выдохнул

––Нет, нельзя. –И тут моя мамуля подлила масла в огонь.

––Славочка, ну что в этом плохого, ведь их подарили, возьмем.