Сумасшедшая любовь

Энди потянулся к моему фотоаппарату, не спрашивая разрешения. Он просмотрел кадры, для которых Иден позировала на улице. Мы отправились в магазин, где продавали дешевые ювелирные украшения, и купили серебряное кольцо за десять долларов, которое она надела рядом с помолвочным и охотно демонстрировала, размахивая на фотографиях руками. Энди приближал каждый снимок и наконец нашел один, который был четче остальных.

– У нее двойное кольцо? – бормотал он, просматривая фотографии. Потом стал изучать более старые снимки, чтобы сравнить. Наблюдать за тем, как он работает, было интересно, но страшно. – Вот. Здесь только одно кольцо. – Он увеличил кадр, сделанный пару недель назад. – Он прищурился и просмотрел изображения еще раз. – Что-то не то. Иден никогда не позирует.

Я затаила дыхание.

Он на мгновение задумался.

– И к тому же она сказала тебе, что не замужем. Тогда почему они расхаживают с обручальными кольцами? – Энди поправил галстук и провел рукой по волосам. Направившись в кабинет, он пробормотал: – Я не позволю Иден провернуть еще один трюк.

Операция «Поиграй с Энди» удалась. По крайней мере, он не заподозрил, что я имею отношение к обману. А раз я никак не навредила, значит, и ответственности не несу.

Когда шеф вышел из офиса, я имела глупость спросить его, выполнила ли я его условия. Он поморщился:

– А у меня есть история, которую я могу опубликовать?

Он не ответил на мой вопрос. Я не сдвинулась с места, и наконец он произнес:

– Ты ждешь особого приглашения?

Однако мне нужно было разыграть карты, которые у меня имелись.

– Энди, разве я не принесла тебе фотографию кольца Иден?

– Да-а-а. – Он постучал пальцем по столу. – Насчет этой ситуации. Уверен, она использует тебя, чтобы подобраться ко мне. Ты поняла бы это, если бы научилась делать настоящие снимки вместо таких, где объекты позируют. Но она что-то задумала, и я хочу знать, что именно. Я попросил Дерека присматривать за ней.

Выходит, Энди отправил Дерека шпионить за ней. У меня сдавило спазмом горло, и мне пришлось бороться с глупыми и совершенно неожиданными эмоциями. Если я начну задыхаться сейчас, Энди может заподозрить, что я что-то скрываю. И будет прав.

– Что он собирается делать?

– Сам факт, что ты спрашиваешь, о многом говорит. – Он облокотился о мой стол. – Поезжай в аэропорт и принеси мне что-нибудь стоящее. Если докажешь, что наконец чему-то научилась, мы пересмотрим всю ситуацию. Если нет, то на следующей неделе у нас будет разговор совсем на другую тему.

Я схватила рюкзак и направилась прочь из офиса, но, прежде чем я добралась до двери, Энди добавил:

– И еще, Джо! Если снова увижу тебя в газете на фото рядом с Микой, то, надеюсь, ты подкрепишь его историей, которую я могу опубликовать. – Он наклонил голову ко мне со зловещим выражением лица. – Ты должна понять, что ни один из тех, кто работает на меня, не упустил бы возможность воспользоваться ситуацией.

Я удалилась с болью в животе, которая становилась все сильнее. Несмотря на всю ненависть к Энди, я не могла позволить себе потерять работу, поскольку одновременно с этим я лишилась бы и медицинской страховки. С таким же успехом можно было бы вернуться в Джорджию и жить с мамой. Однако в нашей газете были и другие редакции, и по дороге на первый этаж я остановилась в отделе «Искусство и досуг» и спросила тонкую, как тростинка, девушку, похожую на Одри Хепберн, могу ли я увидеть заведующего отделом.

Она махнула рукой на стол в дальнем углу, и я протиснулась туда.

– Простите, – обратилась я к седовласому мужчине, напряженно изучавшему монитор. – Вы – Санг Мун Су? – Вопрос прозвучал как риторический. Ну сколько еще седых корейцев работало в его отделе?

– Да? – Он поднял на меня взгляд, и я подождала, пока он как следует меня рассмотрит.

– Здравствуйте. Меня зовут Джо Уайлдер, и…

– Садитесь. – Он указал на стул у пустого стола. Я подкатила его к себе. – Чем могу помочь?

– Мистер… – Я умолкла, не зная, как лучше к нему обращаться. Я была на девяносто девять процентов уверена, что другие журналисты обращались к нему как к «Мун Су», ведь корейцы ставят фамилию на первое место. На всякий случай я закончила именем «Санг». – Он кивнул, и я продолжила уже увереннее: – Я надеялась, что у вас есть вакансии. Я хотела бы перевестись в отдел «Искусство и досуг» в качестве театрального репортера, если возможно.

Он почесал нос.

– Театрального репортера, говорите? У меня и так не хватает людей, я не могу взять человека, который будет заниматься исключительно театром.

– Что ж, я могу заниматься не только этим. На прошлой неделе я взяла интервью у Мириам Блэквелл.

Он оживился:

– Его напечатали?

– Нет. Я сейчас работаю в редакции развлечений, и им не интересны сюжеты о театральных актерах.

– Что ж, передайте материал мне. Я оценю и дам вам знать, что делать дальше. – Он хотел было вернуться к монитору, но вдруг бросил на меня взгляд поверх очков. – Но я должен сказать вам, что не смогу платить столько, сколько вы получаете сейчас. Мы тут боремся за жизнь, и нас сокращают в первую очередь, если издательство терпит убытки.