Сумасшедшая принцесса

Песня, внимательно слушавшая рассказ отца, снова покосилась на Генриха. Барон, совершенно не понимавший, как нужно вести себя с этой полудевушкой-полулошадью, важно надул щеки и сделал серьезное лицо. Кобыла приподняла верхнюю губу и совсем по-человечески показала барону длинный розовый язык. Сильф подмигнул, стараясь сохранить солидный вид. Песня подумала минутку, а затем стукнула копытом и махнула хвостом.

– Ты ей понравился, она согласна. – Довольный Гиэс потер руки. – Я очень рад! Участь спутницы героя – это именно та судьба, которую я желаю своей дочери.

«Ладно, хоть он не видел, как я целовал другую его дочь», – опасливо подумал Генрих, разглядывая здоровенные, лопатообразные ладони кентавра.

Провожать сильфа пришли все родственники Песни. Кобыла гордо красовалась под новым седлом, явно довольная происходящим. Опечаленная расставанием, Гийона нежно расцеловала сестру в бархатистый нос и вплела в ее хвост ленты, ранее принадлежавшие ей самой. Генрих неодобрительно наблюдал за этими девичьими глупостями, но предпочел промолчать. Жрица Великих богов-братьев стояла на холме и махала вслед всаднику, покидавшему Долину кленов. И еще долго до Повелителя сильфов доносился ее звонкий голос, славший пожелание:

– Удачи тебе, рыцарь светлой богини!

Часть третья

Глава 1

«Хорошо быть лошадью, – лениво размышляла я, развалившись на пахучем стоге свежескошенного сена, – никаких проблем с едой – во всяком случае, летом. Травки пощипал, водичкой запил – и красота. А если хозяин еще и краюшку хлеба с солью поднесет, так жизнь вообще сказкой покажется». Словно в ответ на мои завистливые мысли, Бес всхрапнул – и продолжил методично уничтожать результаты труда каких-то неизвестных нам селян. И хорошо, что неизвестных: прожорливость моего коня не привела бы в восторг местных косарей. И хлеба-соли они бы уж точно нам не предложили. Хлеба с солью… – Я прислушалась к урчанию в пустом животе. На этот раз оно прозвучало как-то уж совсем удручающе. Если дела и дальше пойдут таким же нерадостным образом, то через пару дней я, пожалуй, уже не стану остерегаться встретить на своем пути кого-нибудь опасного. Ибо кто может быть опаснее, чем здоровая семнадцатилетняя и ужасно голодная девушка?

Стоп. Я торопливо выплюнула изо рта стебелек щавеля, которым безуспешно пыталась обмануть взбунтовавшийся желудок. Похоже, голод угнетающе подействовал не только на мое настроение, чрезвычайно паршивое в настоящий момент, но и на скудные от рождения умственные способности. Сено. Селяне. Селяне, накосившие это самое сено, от которого, впрочем, вскоре, наверно, совсем ничего не станется. Но не ездили же они в дальние дали – сено косить? Значит, живут труженики косы и мотыги не очень далеко. Значит, надо сматываться. Во-первых, чтобы не пришлось платить за потрав сена, а во-вторых – чтобы самой это сено не начать есть. Ведь если деревня где-то поблизости, то там наверняка можно купить что-нибудь повкуснее квелой травы. Поэтому я быстро пристроила седло обратно на спину категорически не согласного с таким решением Беса и, потратив некоторую толику времени на задабривание упрямого жеребца, вновь выехала на дорогу. Бес капризно прижимал уши и скалил зубы, доказывая, что скоропалительно покинутый милый лужок намного приятнее пыльного, пустынного тракта. Но я аргументированно доказала ему преимущества выбранной мною дороги, которая наверняка приведет нас в обжитое место, тем самым приблизив к покупке вожделенного хлеба с солью.