Сумасшедшая принцесса

Наутро Тим проснулся совсем слабым, испарина выступила на его бледном лбу. Но это оказалось прощальным знаком бесследно ушедшего жара, и я с облегчением констатировала, что мальчик находится на пути к выздоровлению. Еще пару дней мы провели в лесу, на этой же гостеприимной полянке, дожидаясь, когда мой спутник наберется сил и сможет тронуться в дальнейший путь. Непосредственная болтовня этого совсем не глупого мальчишки помогла мне немного разобраться в странных фактах, совершенно перемешавшихся в голове после разговора с тетушкой Чумой. Впрочем, я не сочла нужным посвящать Тима в подробности того ночного свидания. Меньше знаешь – крепче спишь, так звучит проверенная народная мудрость. А мне вовсе не хотелось лишать мальчишку возможности спать крепко, пугая его рассказами о своих родственных связях. Весьма умилило меня откровенное желание Тима добровольно принять на себя обязанности моего оруженосца, высказанное им с прямотой и щепетильностью, делавшими честь его храбрости и отнюдь не дурным манерам. Оставалось только поздравить себя с тем, что в такой глухой местности нашелся молодой человек, своей внешностью и незаурядными умственными данными способный удовлетворить и более взыскательного хозяина, чем тот, которым когда-либо могла стать я. Будучи не слишком далекими друг от друга по возрасту, мы вскоре по-настоящему сдружились и легко перешли на «ты». Хотя Тим, выздоравливая, начал относиться ко мне немного покровительственно, как, впрочем, наверно, и должен относиться к молодой девушке заботливый юноша, к тому же рослый и широкоплечий не по годам. Вот только обращаться ко мне по имени без добавления приставки «моя госпожа» Тим отказался раз и навсегда, мотивируя это безоговорочной верой в мое благородное происхождение. Я не стала разубеждать своего свежеиспеченного оруженосца, подозревая, что самомнению Тима безмерно льстят его прозорливые мысли.

Через два дня, когда Тим уже окреп и свободно передвигался по лужайке, чья-то заботливая рука привела к нашему скромному пристанищу резвую каурую кобылку, благосклонно принятую как Тимом, так и Бесом. Тим только удивленно покосился на меня, когда я немного претенциозно, громко нарекла кобылку Чумкой и велела мальчику собираться в дорогу. Еще накануне я наведалась в опустевшую деревню и воспользовалась рассеянностью местных жителей. Выбрала в одном из домов (судя по всему, это оказались хоромы старосты) комплект добротной мужской одежды. Наряд понравился Тиму и пришелся впору. Я злорадствовала, мысленно обращаясь к селянам, которые намеревались убить, а вместо этого одели и вооружили моего оруженосца. Одобрительно проследила я за тем, как мальчик умело привесил к поясу неплохие нож и меч, обнаруженные в мастерской местного кузнеца. Судя по тому, как решительно и привычно он сдвинул на бок пряжку ремня, дабы ножны меча приходились точно под левую руку, обращаться с оружием он умел, и довольно недурно. «Что ж, – поняла я, – кажется, я приобрела даже больше, чем предполагала». В лице Тима тетушка Чума преподнесла мне весьма ценный подарок.

Еще через пару дней пути, которые мы провели, развлекая друг друга беспрестанной болтовней и легкомысленно не соблюдая ни малейших мер предосторожности от возможных опасностей (к счастью, нам не встретившихся), мы прибыли в город Меласс, гораздо более крупный и густонаселенный, чем известный мне Бранзон. К моему величайшему облегчению, никаких признаков посещения Чумы в Мелассе не наблюдалось, и я решила, что страшная дама миновала этот город. Поэтому вступление нашей маленькой группы на широкие меласские улицы прошло очень скромно, не вызвав у горожан ни малейшего внимания. Оставив Тима на маленьком постоялом дворе, я решила пополнить свои географические познания, всласть побродив по извилистым переплетениям вымощенных камнем мостовых. Да, в этом городе было на что полюбоваться. Искушения подстерегали меня на каждом шагу. Первое искушение явилось в виде роскошного колье из розовых жемчужин, встреченного в лавке богатого ювелира. Второе – в мастерской модного портного: бархатный белый колет, сплошь расшитый золотыми нитями, оказался вещью невероятно красивой, но совершенно никчемной в моем путешествии в столицу. Наверно, в данной ситуации мне больше подошла бы прочная кольчуга, поэтому после недолгих, но здравых самоувещеваний я благополучно выстояла в борьбе с двумя искушениями. Вернее, выстояла бы, потому что третьим искушением стала лавка оружейника, которую я никоим образом не смогла обойти стороной.