Сумасшедшие 28.03.2008

Впрочем, все это разговоры об общем, так сказать, массовом потребительском безумии, столь же неинтересные, как разговоры о глобальном потеплении и о том времени, когда евроатлантическую цивилизацию, инфантильную, беззащитную, заплывшую жиром и преступно-гедонистическую, не желающую опереться на цивилизацию русскую, высокодуховную, но погрязшую в коррупции, наконец, поглотят какие-нибудь арабские или китайские пассионарии. Фильм «Потребительское безумие как путь на тот свет» все прогрессивное человечество уже много раз пересмотрело вдоль и поперек.

Кстати, о прогрессивном человечестве. Теперь оно захвачено зрелищем сильнейшей из битв - битвы между долларом и евро. Как у Парни в «Войне богов», где новые христианские боги торжествуют над старыми языческими, бог Евро одерживает постоянные победы над богом Доллара, и Forex, новый Парни, транслирует эти бои ежесекундно. Десять пунктов выиграл доллар, двадцать пунктов выиграл доллар, тридцать пунктов… Но вдруг все меняется, и доллар кубарем катится вниз, на пятьдесят, семьдесят, двести пунктов ближе к могиле. Короткие деньги! Длинные деньги! Дорогие деньги! Дешевые деньги! Деньги здесь - не средство приобретения товара, а собственно товар. Глядя на это, понимаешь, что в шикарных уолл-стритовских фразочках вроде «Деньги должны работать» и «Деньги делают деньги» куда больше пота, нервов, инфарктов, разрушенных жизней и гибельных ужасов, чем самодовольного лоска. Да и безумия больше. И оно тоже массовое.

Но частные примеры безумия всегда выразительнее общих. Жила-была девушка, студентка математического отделения механико-математического факультета МГУ. Работала менеджером по продажам медицинского оборудования. «Надо работать по специальности, учитывая реалии рынка», - говорила девушке мама-врач, открывшая в родных Печатниках косметически-оздоровительный кабинет. Что такое учитывать, девочка понимала смутно. Ей все больше нравилось считать, пересчитывать и вообще совершать операции с холодными, прекрасными, высокими числами. Однажды девушка сказала маме, что ей стали начислять стипендию на карточку Visa Electron. Серая зарплата, не в пример более значительная, платилась в конверте, иногда даже мятыми сероватыми купюрами, а вот ничтожная стипендия начислялась серьезно, с постоянством часового механизма, по-западному, как у больших. Ничтожность суммы только подчеркивалась виртуальным характером выплат: «Да помилуйте, как же так дорого?! Это ведь ничто, тьфу, прах!» - говорил Чичиков, предлагая Коробочке по три рубля за мертвую душу. Вот и мертворожденные деньги не очень беспокоили менеджера по продажам медицинского оборудования. Соотношение между ними и настоящими было как между памятью об умершем родственнике и самим родственником. Родственника нет, но фотография в овале быть должна. Так думала девушка, и это умиротворяло ее. «Кроме того, это очень удобно, - говорила она, - совершенно нет необходимости думать о том, с деньгами ты вышел из дому или без. А значит, деньги не жгут карман, не потратишь вдруг и сразу». И ходила по улицам Москвы с новым совершенно мироощущением: при деньгах, но при этом совершенно без них. Из газетного киоска с обложки нового Forbes глядел на нее безбородый уже Герман Греф - новый имидж не очень шел новому главе «Сбербанка». Газетный заголовок гласил: «Сбербанк намерен кредитовать население в больших объемах». Так шло время. Пластиковая карта Visa Electron жила своей паразитирующей на теле девушки жизнью, как бегущая строка паразитирует на теле телевизора.