Сумасшедший день

– Я уже! Заблокировал все карты, написал в банк о мошенничестве, попросил остановить перевод денег, но это уже невозможно. Все средства ушли на счет какого-то мужика из Саранска! Я даже не знаю, кто это! Наши безопасники постарались все отследить, но толку ноль! Это какой-то бомж, его документом воспользовались, чтобы открыть счет в банке, и не более, а дальше деньги переводят на неименные счета за рубеж. Распечатку дать не могу, давайте перешлю на электронную почту все выписки по банковским операциям, мне скрывать нечего!

– Пересылайте, – Гуров продиктовал свой номер. – И фотографию студенческого билета Прохоровой, все ее данные, которые вы узнали за неделю знакомства. Телефон, адрес, что там еще было.

Игорь лихорадочно застучал по кнопкам телефона, отправляя документы и фотографии. Он бросил косой взгляд на оперативника:

– Вы ведь не записывали наш разговор? Юрист предупредил меня, чтобы никаких пока показаний под подпись, никаких протоколов, иначе сам могу оказаться обвиняемым в растрате служебных средств.

– Нет, сейчас собираю информацию по горячим следам. Как только станет понятно, когда и как пропали деньги, то с генералом Орловым будем решать, как оформлять это дело.

– Да как «пропали»?! – взвизгнул в ярости Громов. – Это же понятно, эта тварь их у меня украла! Кто еще?! Она была рядом вчера, она подсыпала мне наркотики, она выкрала карту и деньги из портфеля и сбежала! Срочно найдите ее, поезжайте к ней домой, пускай родители объяснят, где их чертова доченька, эта проклятая, мерзкая сука!

– Спасибо за совет, – Гуров не удержался от укола в ответ. – Я сам решу, как вести разыскные мероприятия.

Не прощаясь, он вышел из палаты, чувствуя, как в спину впивается яростный взгляд помощника депутата. На улице опер прыгнул в подошедший автобус, который шел в нужную сторону. Хоть он ответил иронией на предложение Громова, но и сам понимал, что деньги уже исчезли со счета в банке, и единственная возможность узнать их судьбу – разыскать девушку, с которой провел вчера вечер Игорь. Пока автобус вез его по улицам Москвы, он с интересом принялся рассматривать фотографию Алины Прохоровой в студенческом билете. Даже несмотря на черно-белое фото, сразу бросалось в глаза, что девушка почти не накрашена. Никаких теней и помады, естественный макияж. Только если… Лев увеличил фото и присмотрелся к пушистым ресницам. Он однажды восхитился естественной красотой модели на рекламном стенде и получил тогда от Марии целую лекцию по нюд-мейкапу, когда девушка после нескольких часов перед зеркалом и кучи слоев тональных кремов, блеска, румян, пудры, губной помады выглядела так, будто просто только что проснулась и умылась, а сияющая ровная кожа, пухлые губы и игривый изгиб ресниц даны ей от природы. Поэтому сейчас он, внимательно присмотревшись, понял, что пушистые ресницы и невинные пухлые губы у девушки – всего лишь результат искусного использования косметики, при этом еще густые светлые пряди и челка закрывали лоб и щеки, так что овал лица почти невозможно было рассмотреть. Прожив с актрисой много лет и побывав на почти всех ее спектаклях, Гуров знал, как сильно может с помощью макияжа изменить свою внешность женщина. Мария играла в театре невинную Джульетту, зрелую мадам Помпадур, уродливую волшебницу Бастинду, величественную царицу Екатерину Великую. Она каждый раз выглядела так по-разному, что Лев и сам из зрительного зала не всегда узнавал любимую жену в новом образе. При мысли о гриме и женщинах, что так ловко меняют внешность, он сразу вспомнил Алису Банину, тоже такую бесхитростную и милую на первый взгляд, но при этом с тайной внутри и большим количеством лжи снаружи. Почему она рассказывает всем окружающим разные версии о своих визитершах? Этим он займется потом, когда побеседует с Прохоровой и найдет татуированного прохожего из метро. Чем еще заниматься одинокому сыщику уголовного розыска в отсутствие жены? Ну не по ресторанам же девиц водить. Ничем хорошим это не заканчивается, как показала история Громова.

* * *

Дверь в квартиру Прохоровой ему распахнула дородная женщина в шелковом халате. При виде незнакомца аккуратные брови на холеном лице недовольно сдвинулись:

– Ну что вам?

– Я хотел бы увидеть Алину Прохорову.

– Алина спит, это во-первых, а во-вторых, кто вы такой и зачем вам моя дочь?

Голос у женщины при каждом слове становился все сильнее, заполняя пространство вокруг. На звуки вылетела и залаяла белая болонка, в коридоре кто-то засопел и из-за плеча блондинки показался крепко сколоченный толстый мужчина.

– Что происходит? Кто это?

– Я сама хотела бы узнать! Он спрашивает Алину!

От поднявшегося шума у Гурова заныло в висках. Он не хотел пугать домочадцев Прохоровой, но родителей уже было не остановить. Опер достал служебное удостоверение, представился. Блондинка чуть поутихла, хотя по-прежнему заваливала опера вопросами:

– Да по какому поводу?! Что происходит, потрудитесь объяснить?!

Более сообразительный муж оттеснил ее в глубину квартиры и распахнул пошире дверь, поглядывая на соседние квартиры: