Сумасшедший дом (ЛП)

Лили Уайт Сумасшедший дом

Пролог

Слова - забавная штука.

Их смысл, картинки, которые они рисуют в сознании тех, кто слышит их; они не всегда значат одно и то же, и для меня, по крайней мере, это делает их бессмысленными.

Возьмём, к примеру, выражение «чёрная вдова». Эти слова вызывают образ паука, восьминогого существа с красным отпечатком песочных часов на брюхе. Это заставляет меня думать о яде, отсыревших тёмных сараях, где крошечные существа прячутся в ожидании их ничего не подозревающей жертвы. Моя кожа зудит от одной только мысли, и я хлопаю по моему телу, думая, что маленький злоумышленник каким-то образом нашёл путь под мою одежду или гнездится в моих волосах. Я дрожу при мысли об этом каждый раз, когда эти слова шепчут поблизости.

Однако, вместо того, чтобы говорить о представителе паукообразных, жителе веретенообразной и наполненной росой паутине, люди, которые перешептываются, произнося эти слова, подразумеваю кое-что иное.

Они говорят обо мне.

Я не живу в отсыревшем, тёмном сарае, где солнце может прокрасться только сквозь гниющие перекладины из дерева. Я не пряду тонкие паутины, которые ловят влагу в воздухе и делают её частичкой прекрасного искусства, когда ползущий солнечный свет затрагивает сферические капли воды. У меня нет клыков, способных выпускать достаточно смертельного яда, чтобы убить жертву, которая попала в ловушку, полностью незаметной для глаз. Из того, что я рассказала, меня называют «Чёрная вдова», потому что ни один мужчина, которого я когда-либо любила, не выжил.

Кроме того, я не помню ни одного из них.

Вместо пыльного сарая, мой дом - ослепительно белая комната с полированным мозаичным полом, поломанные части скудной мебели удерживаются только с помощью винтов. Мои стены не деревянные, вместо этого они мягкие. Солнце не прокрадывается через трещины и щели, оно льётся через зарешечённое окно, установленное в стене так высоко, что я не могу смотреть за его пределы на мир, который существует вне небьющихся стёкол.

Но моя обстановка привела меня к определению очередного непонятного и бессмысленного слова.

Это - место, где я, как предполагается, ищу укрытие.

Место уединения и безопасности.

Это - место, где меня должны охранять, потому что я больна.

Но определение этого места ошибочное, и слово становится бессмысленным, когда ты прячешься и замолкаешь с помощью наркотиков и милых белых рубашек.

Меня зовут Александра Саттон и это история о том, что произошло, когда я была в заключена в Психиатрической больнице для душевнобольных преступников.

Глава 1

«Безумие относительно. Все зависит от того, кто кого запер в какой клетке.»

- Рэй Брэдбери

- Проверка, Алекс. Открой эти красивые голубые глаза, девочка. Завтрак будет подан через несколько минут.

Два стука в металлическую дверь, и я приоткрыла глаза в тёмной комнате, которая медленно освещалась мерцанием электрического света, прикреплённого за клетками в потолке. Моё горло было сухим в тот момент, когда я закашлялась от пыли, едва вдохнув.

Они силой запихивают мне в горло лекарства, которые, должно быть, сделаны из соли. Они высасывают воду из моего тела почти так же быстро, как высасывают жизнь из моих вен. Постоянно в облаке, я блуждаю все дни как зомби, не зная сколько было времени или что я делала. Я бы не знала своего имени, если бы его не повторял каждый раз человек, который подошёл ко мне или хотел завладеть моим вниманием.

Они не должны использовать моё имя. Простое прикосновение действовало бы так же; всё, что отличалось от простых белых стен, окружающих жителей психушки, я называла домом.

Ещё два металлических стука, и поднос с едой, который пихнули в мою комнату, проскрежетал по полу со звуком, который может распознать только человек, который был в этом месте. Сидя в постели, я протянула руку, чтобы отодвинуть светлые волосы, которые безжизненно висели перед моими расфокусированным взглядом.

- Ешь. У тебя сегодня назначена встреча с новым доктором, и кое-кто тебя придёт навестить после полудня. Ты вырубишься от своих лекарств, если не поешь, а мы не хотим, чтобы ты опозорила себя к тому времени, когда придёт твой гость.

Санитара Джо позвали с другой стороны тяжёлой металлической двери. Его карие глаза всматривались через маленькое окошко, глядя на меня с намерением отчаявшегося мужчины. Я знала, что Джо сделал с некоторыми здешними женщинами, но не потому, что они кричали, когда он заходил к ним поздно ночью. Их лекарств было достаточно, чтобы они оставались в полубессознательном и расслабленном состоянии.

Вместо того, чтобы кричать или лежать, как бревно, они отвечали ему приглушёнными стонами, когда он осквернял их тела. Даже, когда их лица были засунуты куда-нибудь, чтобы заставить их затихнуть, стоны всё ещё были слышны в коридорах, если ты проснулся и достаточно внимательно слушал.