Сумасшедший дом (ЛП)

― Я думала, что вы только наблюдали. ― задав вопрос шёпотом, затаив дыхание, я не оценила тот факт, что он улыбнулся в ответ.

― Да, ладно, как вы слышали, у нас произошла небольшая размолвка между пациентками и медсестра Лиза занята, присматривая за теми женщинами. В результате, я буду показывать вам всё сам. ― шагнув ближе, он продолжал улыбаться из-за моих опасений. Звук того, как Салли шаркает ногами позади меня, был единственным утешением, напоминающим мне, что я не была наедине с мужчиной, которого я не могла не бояться.

Когда он был так близко, что лацканы на его халате дотрагивались до моего тела, он тихо заговорил:

― Я не хотел бы думать, что вы сопротивляетесь мне, мисс Саттон. Почему бы вам не вести себя, как хорошая маленькая пациентка, которой вы и являетесь, и не последовать за мной без дальнейших вопросов? Мне бы не хотелось заставлять вас выходить за дверь.

Его угрозы вызывали у меня дрожь. Оглядевшись, я заметила, что все взгляды были устремлены на доктора и меня. Я с удивлением поняла, что за нами следили.

Кивнув головой, я встала в очередь позади врача, неторопливо прогуливающегося по комнате, которая была заполнена больными, безумными и порочными.

Глава 5

«Место, где оптимизм процветает — это сумасшедший дом.» 

― Хэвлок Эллис

— Я прошу прощения, что напугал вас, но я был обеспокоен тем, что если бы Вы продолжали меня допрашивать, то другие пациенты могли бы предположить, что они могут делать то же самое.

Ошеломлённая его неожиданным извинением, я обернулась, чтобы посмотреть на доктора Хатчинсона, как только мы вышли в коридор. Дверь со щелчком закрылась позади него, и он смотрел на меня с той же интенсивностью, которую я видела ранее в этот день. Огни мерцали над нашими головами, отбрасывая жуткий строб-импульс на белые стены. Я заморгала, чтобы прогнать прочь ощущение света, созданного в моей голове.

Обретя дар речи, я ответила:

— Я не знаю, почему Вы извиняетесь. Это место пугает меня. Мне кажется, будто я проснулась в аду. Не вижу ни единой причины, почему с Вами должно быть по-другому. — Это была прошептанная исповедь, которую я сказала без истинного рассмотрения, насколько правдиво было это признание. Я уже ненавидела это место, даже тогда, когда могла вспомнить только обрывки о нём.

— Сегодняшнее состояние чем-то отличается от вчерашнего или позавчерашнего? С ручкой и тетрадью в руке он выглядел готовым, чтобы записать мой ответ.

Я отрицательно покачала головой.

— Нет. Я не сделаю этого. Я не позволю себе стать Вашим маленьким экспериментом. — Выбора не было, и я знала это, но что-то внутри меня всё ещё не верило, что я действительно застряла в месте, где была беспомощна.

— Каждый человек в этом месте — это мой маленький эксперимент, Алекс. Нет ничего, что Вы или любой другой человек можете сказать или сделать с этим.

Он отступил, чтобы рассмотреть меня, ухмыльнувшись тому, что видел.

— Салли была права, Вы знаете? Вы другая сегодня. По крайней мере, Ваше поведение отличается. Что Вы чувствуете?

Волосы на задней части моей шеи встали, и гневный жар пополз по моей коже. Я почувствовала, как мои щёки приобрели красный оттенок, а артерии в моей шее пульсировали с повышенным давлением. Гнев появился из ниоткуда. Внезапный и яростный, он выбил меня из колеи, оставив меня запыхавшейся и раздосадованной. Прежде чем я успела ответить доктору, он обернул руку вокруг моей руки и повёл меня вниз по длинному коридору.

— Послушайте, Алекс, я знаю, что сейчас это всё очень запутанно для Вас. Ничего не имеет смысла, и это, должно быть, крайне неприятно. Но я всё равно вынужден требовать, чтобы Вы сохраняли спокойствие. Злясь, Вы не измените положение вещей.

Из-за его крепкого захвата, я чувствовала, что у меня останется синяк на руке. Нет никакого смысла бороться с ним; лёгкие седативные препараты, которые они назначают, сделали своё дело, так что я мыслила вполсилы всё время.

Свет лампочек мелькал над нашими головами, пока мы продвигались через извилистые и запутанные коридоры. Как другие люди знали находили дорогу в этом месте. Всё выглядело точно так же: белые стены, металлические двери, мебель на болтах. Время от времени зарешечённые окна, через которые за нами наблюдали, как за крысами в лаборатории, разрушали монотонный пейзаж.

— Пока мы идём, расскажите мне, что Вы помните об этом месте. Всё возвращается к Вам? Вот почему Вы так себя ведёте? — Его голос приобрёл знойный аристократизм мужчины с Дальнего Юга. Я думалась о его корнях всего на секунду, прежде чем он сжал мою руку, напоминая мне, что оставшийся без ответа вопрос повис между нами.

— Я не понимаю, что Вы имеете в виду… — мои мысли заволокли вспышки света, и я не могла понять, почему он не поражен так же, как я.

С величественным акцентом интеллигентного человека, он ответил:

— Важно, чтобы я знал, какие воспоминания у вас есть, и какие призрачные воспоминания вас посещают. Это поможет мне понять тяжесть и форму Вашей амнезии.