Сумасшедший репортер

Перебегая наискосок Ахтырскую, Безсонов, возбужденный, уже в который раз проигрывал в воображении замысленную им акцию и, оттого тихонько посмеиваясь, вдруг встретился глазами с молоденькой мамашей в белой кроличьей шубке. Женщине, с почти отрешенным видом катившей впереди себя коляску с плюшевым верхом, по-видимому, мгновенно передалось возбужденное Женькино состояние — ожидание надвигающихся необыкновенных событий и еле сдерживаемая веселость. Мамаша улыбнулась чему-то очень приятному в своей душе, черты лица ее стали мягче и красивей, она потупила глаза, но, перевезя коляску через дорогу, не выдержала-таки и оглянулась, ища взглядом беспокойного прохожего. Безсонов входил в двери раймилиции.

У стены, напротив окошка дежурного, стояла простая лавка, на которой могли бы уместиться пять-шесть мужских задов или четыре бабских. Сейчас на лавке сидел, понурив голову, один-одинешенек мужичок в синем комбинезоне с белой «мерседесовской» звездой на груди. Женька молча сел рядом с ним. За Безсоновым подозрительно наблюдала пара милицейских глаз, глубоко посаженных в зарешеченную «дежурку».

— Ген, я уж и не надеялся успеть! — Женька не скрывал радости в своем голосе. — Есть новость для тебя!

— Да ну?! — сразу же воспрянул Генка. — Неужто сахар мой нашелся?!

— Послушай, пойдем на улицу, покурим, и я тебе все расскажу.

Они вышли на Ахтырскую, закурили. Спичка, как крошечный красный флажок, описала короткую дугу и упала в белый, не тронутый людьми и машинами снег.

— Гена, не нашел я твой сахар. Но и здесь, — Женька кивнул на двери раймилиции, — его никто не будет искать. Ты же нездешний, несумской. Ну какому менту ты нужен, да еще под самое Рождество?!

— Што ж мне делать? Все забыть? Четыреста мешков сахара!.. Тогда пойдем возьмем водки и поедем к сестре!

— Нет, Гена, у меня вариант получше и, главное, веселей!

— Ну?

— Мы поедем сейчас раздавать твои елки!

— Да ты што, спятил?! Кому они нужны после Нового года?! Разве что психам! Да и им елки не нужны — откуда у психов елочные игрушки?

— Гена, я тебе заплачу. Сто гривен хватит?

— Ну разве что на водку с закусоном…

Спустя четверть часа в ворота завода, обозначенного на куске желтого ватмана как ВАТ «Метал-Крафт», шумно въехала «фура» с эмблемой известного западногерманского концерна. Охранник, с нелепым видом устремившийся было в погоню за трейлером, неожиданно получил в подарок молоденькую елочку из рук крепкого водителя в синем комбинезоне. Когда Генка, подведя охранника к распахнутым дверям трейлера, показал, что скрывается в продолговатом нутре фургона, охранник аж взвизгнул и по-бабьи всплеснул руками, потому что тем охранником оказалась баба Сидоровна, только что принявшая пост.

Безсонов вбежал в коридор одноэтажного здания и, распахивая все подряд незапертые двери, едва сдерживая озорной смех, созывал всех на заводской двор: «Там огромную машину елок привезли! Пойдите гляньте!» Некоторые работники бумаги и карандаша, услышав новость, смотрели на настенные календари или карманные календарики, многозначительно переглядывались между собой, кивали вслед побежавшему дальше Безсонову и крутили пальцем у виска. Но большинство инженеров и технологов с готовностью отодвигали набрыдшие чертежи, спецификации и технологические карты и, вспомнив молодость (когда не раз приходилось бегать, чтобы не прозевать очередь за каким-нибудь дефицитом), потешно топоча слабыми ногами пенсионеров, неслись во двор. А там человек в красивом импортном комбинезоне с трехконечной звездой выдавал с важным видом елку или сосну и даже требовал расписаться в «Журнале регистрации».

Женька быстро обошел все отделы. Напоследок заглянул в тупичок. За столом никого не было, да и сам стол был совершенно пуст за исключением откуда-то взявшегося трехпрограммного приемника, питающегося от радиосети. Приемник молчал.

Инженеры и технологи не спешили возвращаться на рабочие места. Опершись или обняв зеленые деревца, они оживленно обсуждали неожиданную сегодняшнюю раздачу. Перед ними радостно крутился с диктофоном Безсонов.

— Раньше директору надо было! — говорил высокий худой старик в очках с толстыми линзами. — Куда я теперь с ней? Меня ж засмеют в транспорте! Скажут: «Смотрите, старый совсем сказывся — неделю назад Новый год был, а он только сейчас елку тащит!»

— Плевать мне, что это быдло скажет! — горячилась полная женщина с некогда красивым лицом. — Сегодня Рождество Христово, и мои внуки будут в восторге, когда увидят такую красивую елочку!.. Меня другое смущает, — и дама перешла на заговорщицкий шепот. — Что если наш директор пустил на эти елки всю задолженность по зарплате? Мы опять на три месяца без денег останемся!

— Нет, всю задолженность не мог! — не согласился высокий старик в очках. — Давайте посчитаем: себестоимость одной елки не больше трех гривен, а всего елок в таком трейлере…

— Постойте! А откуда у Андрея Васильевича вообще могли взяться деньги?! Ведь наш завод полгода как банкрот! — вмешался в разговор вертлявый лысенький мужичок, нервно сжимавший в руках спортивную шапочку.