Сумасшедший вампир

Как возвращались домой – не помню. Помню только, что вели меня за руки, а я горланила на весь город: «О-о-о-оуо-о-оу, юр ин зэ арми нау!». Опозорилась-то как!.. Всех перебудила, наверное! Боже, как стыдно! Хорошо, что утром ухожу, а то, как фирям теперь в глаза смотреть?

Дома я рухнула на свою лежанку, и практически моментально отключилась. И, конечно, не слышала, как фири ещё полночи тихо шушукались на кухне и собирали какие-то вещи.

11. Река, тропа и пони

Разбудил меня Элни когда было ещё темно. Подняться с постели было сродни подвигу: я еле продрала глаза и, шатаясь, потащилась во двор, шлёпая босыми пятками по росе. Фири были какие-то притихшие. У Майри припухшие глаза, будто она плакала, Элни же, напротив, был сосредоточен и серьёзен, как никогда. Позавтракали легко, чтобы не идти на полный желудок. Хотя я первым делом выдула литр компота – очень уж пить хотелось.

Мы посидели в тишине, я оглядела полюбившуюся мне кухоньку, вздохнула, и пошла переодеваться в дорожную одежду. Майри старательно поколдовала над моими джинсами: пришила ещё один карман, дополнила заплатку более прочным куском грубой кожи, достаточно широкой, чтобы можно было спокойно сидеть на земле. Правда, все декоративные дырки на коленях тоже были заплатаны, но так, по-моему, даже лучше. Также мне выдали пару рубах на смену, а ещё фири откуда-то раздобыли три пары чулок для меня. Я радовалась как ребёнок, потому что природа, видимо, не дала мне достаточно мозгов, чтобы захватить с собой тёплых носков, а не эту синтетическую дрянь, откуда только в доме взялась? Пара, что на мне, пришла в негодность за три дня, а запасные всего одни.

Фири наполнили брендовую сумку припасами почти доверху. Заботливая хозяюшка, чтобы мне было легче тащить ношу, пришила пару кожаных лямок, и теперь это был почти рюкзак. К нему же было приторочено моё жалкое одеяло и куртка, тоже заплатанная. И как успела?

Я всё же не выдержала – оставила хозяевам последнюю плитку шоколада. Не помру! И вообще, шоколад едят, когда грустно, а мне сейчас не до этого! Какой мне стресс заедать, когда лицо уже даже болеть перестало от постоянной улыбки? А они пускай порадуются заморской диковине. Я только объяснила Майри, что такое срок годности и на всякий случай предупредила, чтобы сразу всё не ели. Мало ли?

Взвалив на себя поклажу, я ещё раз оглядела уютную фирьскую спаленку и дала себе слово: если буду жива – навестить их хотя бы ещё раз.

На улице было свежо, пели птицы, и запах цветов какой-то особенно сильный. Весна! Возле заборчика стоял гнедой пони с притороченной к седлу сумкой и мирно пожёвывал травку. Фири стояли на пороге, обнявшись, и молчали. Я несколько удивилась, но потом заметила, что и Элни тоже одет по-дорожному.

– Элни, ты чего?.. – неуверенно спросила я.

– Что, что… – угрюмо ответил он, – иду с тобой. Пропадёшь одна!

– Да как же?! Майри! Это что, правда? Элни! Майри, да вы что?! Как же ты её оставишь?

Майри тихо всхлипнула, но улыбнулась:

– Я рада, что Элни решил идти. Он всегда мечтал посмотреть мир. Знаешь, Даша, мы же почти все домоседы, так про фирей говорят. Но всегда найдётся среди нашего рода чудак, которому всё будет не то и не так. Элни, он как раз чудак. А я знаю, что если чудака не отпустить, он всю жизнь потом будет несчастным. Так что я рада, что он уходит, хотя, конечно, я буду очень скучать!

Последнюю фразу Майри проговорила, уткнувшись носом в передник, и опять начала всхлипывать. Элни ещё раз обнял её, приглушив всхлипывания, а затем твёрдо отстранил и подошёл к пони.

– Его зовут Мохнатик, мне его на день рожденья подарили лет пять назад. Он тоже не отсюда, его ещё жеребёнком с караваном привели, так что думаю, мы все будем рады новому путешествию.

Фирь выглядел почти торжественно, но, глядя на его сестру, я сама чуть не прослезилась. Уже хотела было попытаться его отговорить, но тут Майри, наконец, отняла руки от лица, вытерла слёзы и улыбнулась.

– Ну, вам пора в путь, – в нос проговорила она, – я желаю вам доброго пути, ровных дорог и верных друзей! Берегите себя!

Я не выдержала и бросилась обнимать её. Она обвила мою шею крошечными влажными ладошками и прижалась ко мне, напоминая крохотную птичку. Даже страшно, такая хрупкая! Нужно очень аккуратно, чтобы не сломать ей косточки своим неуклюжими огромными лапами. Потом пришла очередь Элни, он в который раз прижал к себе сестру, но теперь она уже не плакала.

Всё, пожалуй, действительно пора в путь. Элни отвязал Мохнатика, и мы пошли по дороге, ведущей из деревни в неведомые дали. Майри махала нам, пока мы не скрылись из виду.

Элни молчал и шёл с гордо поднятой головой, но я краем глаза видела, как он, стараясь, чтобы я не заметила, вытирал предательские слёзы и шмыгал носом.