Суматоха под диваном

— Тоже ее бывший ухажер, — ответил Мартин. — Виталий Николаевич Лебедев, давний поклонник эксцентричности, таланта и красоты мадам Цветковой.

Ольшанский встал изо стола.

— Слушайте, у меня голова от вас кругом, честное слово. Женихи, мужья — чёрт ногу сломит!

— А у вас в Питере все такие умные и нервные? — поинтересовалась Яна.

— Так это же культурная столица, — сказал Петр Иванович. — Слушай, Цветкова! А, может, это ты его… ну, того самого? Обидно стало! Любил тебя, ухаживал за тобой, женщины к этому быстро привыкают. А тут решил жениться на другой? Так сказать, сорвался с крючка. Ты завелась, тем более что у самой личная жизнь не складывается, вот и психанула, — предположил следователь.

Все присутствующие с изумлением на него уставились.

— Что смотрите? — не понял Ольшанский.

— Ты серьезно? — спросил Мартин.

— Это почему же не сложилась моя личная жизнь? — поинтересовалась Яна, угрожающе подступая к следователю. — С чего бы это такие выводы? — Версия о предполагаемом обвинении в убийстве ее не тронула.

Ольшанский отступил на шаг назад.

— Тише, Цветкова! Не нужно так волноваться. Личная жизнь у тебя такая запутанная, что не всякая романистка-писательница разберётся. Одних мужей — прошлых, настоящих, при смерти, потенциальных и умерших — куча. Что, скажешь, не так? Да ты просто какая-то «чёрная вдова», Цветкова. — Ольшанский плюхнулся в кресло.

В кабинете повисла грозовая тишина, которую нарушил Мартин.

— Захочешь поговорить или арестовать, скажешь, — с угрозой произнес он. — Пошли, Яна.

Он взял Яну под руку, и они вместе вышли из кабинета.

— Ты его чуть не ударил, Мартин, — сказала Яна с тревогой.

— Следовало бы… Распустил язык. Кто он такой, чтобы тебя осуждать? Тоже мне моралист. За собой бы лучше следил. Но я еще пока законы знаю. Он бы меня арестовал, а ты осталась без прикрытия. — Он посмотрел на Яну. — Ко мне домой? Или в твою квартиру?

— Нет уж. Лучше в отель.

— Ты считаешь, что опасность миновала?

— А разве нет? Бриллианты сняли, волосы у меня повыдёргивали… Кому я лысая нужна?

Мартин улыбнулся:

— Может, хотя бы поужинаешь со мной в моем клубе? Обещаю покормить на славу.

— Это можно, — согласилась Яна. — Кто ж от еды отказывается.

Уже через двадцать минут они сидели в ресторане Мартина. Из окна открывался красивый вид на старинные здания и Александровский сад, бывший Адмиралтейский бульвар. Мартин что-то шепнул официанту, тот исчез и через пятнадцать минут принес Яне огромную корзину потрясающих роз.

— Боже, они прекрасны! — Яна дотронулась до бутонов изящной рукой.

— Как и ты, — сказал Мартин.

Им принесли фирменные салаты со свежайшими морепродуктами. Яна с удовольствием отметила отменные помидоры, хрустящие зеленые листья салата, посыпанные молотым перцем. Всё это великолепие было полито оливковым маслом. Зелень повара всегда мыли минеральной водой, от этого она приобретала удивительные лёгкость и вкус.

— Я сам открою, спасибо, — Мартин забрал у официанта бутылку шампанского, оформленную в золотых тонах с изображением короны. — Это «Редер», — пояснил он. — Специально заказал для тебя. В мире насчитывается лишь пятьсот тысяч таких бутылок. — Он разлил пенящийся напиток по бокалам. — Давай, за начало… Без всяких недомолвок.

— Интересно. А давай! — согласилась Яна.

Они чокнулись и выпили.

— Изумительный вкус, — отметила Яна. — Даже не знаю, что и сказать. Умеешь ты удивлять, Мартин.

— Попробуй салат, — попросил Мартин. — У меня отличные повара!

— Твое мясо в Волжске тоже было потрясающим, — сказала Яна, отправляя в рот хрустящую зелень.

— А я тоже часто вспоминаю тот вечер!

Яна пригубила шампанское и молча посмотрела на Мартина сквозь бокал.

— Ты сидела такая красивая в плетеном кресле на фоне реки. Лунный свет отражался в твоих глазах. Не хотел тебя нервировать, но бриллианты поблёскивали так, словно тебе на волосы опустились звездочки с неба.

— Да уж. Сплошная идиллия. Да ты романтик, Мартин, — усмехнулась Яна. — Это тебе идёт.

— Когда я вижу тебя, то голову теряю, — блеснули чёртики в глазах Мартина.

— Знаешь, ты похож на змея-искусителя в человеческом обличье.

— Я давно уже не такой. Потерял квалификацию, раз не могу соблазнить и искусить одну-единственную, которая мне нужна.

— Да… — вздохнула Яна. — Иногда желания не совпадают с желаниями другого человека.

К их столику снова приблизился официант.

— Могу ли подавать фирменное блюдо, Мартин Романович?

— Что ты предпочитаешь из белых вин к рыбе? — спросил Мартин у Яны. — Есть итальянские сухие вина Орвието и Соаве. Последнее с итальянского переводится как «приятное», «нежное».

 Яна растерялась, но сказала:

— В это время года я предпочитаю Соаве.

Официант исчез и через минуту поставил перед ними тарелки и положил новые приборы. Он разлил вино по бокалам.

— Это запеченный в соли «морской волк», украшенный икрой кефали, каперсами и мятой. Попробуй, не пожалеешь. Испанское блюдо. В рыбе нет ни одной косточки.

— Очень вкусно, — оценила Яна. — А на вид рыба совершенно целая. У нас сегодня «рыбный день»?