Сумеречная Академия и красная королева (СИ)

Из всех изображенных магов на портретах я запомнила только родителей Таргета — Селин и Асфадеуса. Мой жених был очень похож на свою мать, морскую нимфею. И если бы он не посидел еще в детстве, то был бы жгучим брюнетом. Но я так привыкла к платине его волос, что не могла представить его другим. Интересно, если, а точнее, когда у нас появятся дети, то на кого они будут похожи? Эгоистичная нотка моего характера хотела, чтобы наши отпрыски походили на меня. Но морские нимфеи такие красивые, у них очень яркая и эффектная внешность. Так что я не против, если детки будут в бабушку Селин. Интересно, какая она была по характеру? Так же бы она принимала меня, как приемная мама Таргета?

Зелейна тем временем, закончила экскурсию по особо примечательным местам замка, а по ощущениям в ногах это длилось несколько часов. Профессор Вакуций предложил ей выпить еще чаю в библиотеке. Он здесь был не первый раз, и когда Таргет еще был его адептом, то они с Зелейной часто общались, но по какой — то причине перестали. И сейчас они оба стремились восполнить этот пробел. Из-за чего же произошла размолвка? Кто-то кого — то обидел? Мне было интересно, но и без этой загадки тем для размышлений хватало.

Таргет вернулся только утром, по крайней мере, только утром я его обнаружила в нашей кровати. Он выглядел уставшим, но, когда он спал, все черты лица были расслаблены, придавая своему хозяину почти безмятежный вид. Большую часть утра я потратила на созерцание любимого. А он был хорош, даже слишком. И все это достанется мне, я мечтательно прикрыла глаза. Но время шло, а Таргет и не думал просыпаться. Мы пропустили завтрак, домовушка Мышка с понимающей улыбкой отреагировала на это. А вот Зелейна скорее всего устроит нам нагоняй. Первый семейный завтрак был пропущен.

— Просыпайся! — настойчиво прошептала я в ректорское ухо.

Таргет приоткрыл один глаз и отвернулся.

— Просыпайся. Вот никогда бы не подумала, что ты такая соня!

Таргет внезапно перекатился, и я оказалась прижата его телом к постели. Сердце сразу начало отбивать чечетку в груди. Интересно, я когда-нибудь привыкну к этому? Будет ли мое сердце биться спокойно со времени при его взгляде, его близости, его любви.

Ректорская рука зарылась в мои волосы, а губы прикоснулись к шее сначала нежно и медленно, затем все настойчивее. И вот я уже чувствовала его горячий рот на своих холмиках через ночную рубашку. Мне, казалось, что сердце вот-вот вырвется из груди.

Я закинула ногу ему на бедро и прижалась ещё сильнее, хотя и так была прикована к постели тяжестью мужского тела. На такое начало дня я даже и не надеялась. Ректорские руки сминали тонкую ткань ночнушки под собой, заставляя мое тело трепетать. Мои собственные пальчики заскользили по широкой и сильной спине Таргета. Его волосы падали вниз платиновой завесой, рассыпаясь по плечам и подушке, на которой я лежала.

Я пыталась добраться до пуговичек на рубашке Таргета, потому как он спал прямо в ней. Казалось, что я занимаюсь бесполезной возней, потому что ни одна пуговица не поддавалась. Да что такое. По мне прокатилась волна раздражения. Ректор оторвался от меня и приподнялся. Таргет дернул за края рубашки, и пуговицы со звоном разлетелись по комнате. Мои глаза округлились. А мне так делать он не разрешал.

Мой взгляд захватил его торс, который под моим вниманием тут же напрягся, и каждая мышца стала отчетливей видна. Смуглая кожа любимого требовала моих прикосновений, и пальчики уже тянулись к ней, как я подняла взгляд выше. Вот зря я это сделала. Глаза Таргета смотрели на меня с таким жаром, что меня обдало горячей волной. Этот взгляд острого желания жалил, заставляя забыть все остальное. И когда ректор обрушился на меня, это принесло облегчение.

И вот, мы уже почти насытились друг другом, как тело Таргета обмякло. Я испугалась. Что с ним? Обморок? Его отравили? Я стала бить его по щекам и звать, требовать, что бы он очнулся. Такой ситуации я не могла себе представить, и тем более я не знала, что полагалось в таких случаях делать. А драгоценное время шло. Поэтому я кинулась к письменному столу, бегло нацарапала «Помоги» на клочке пергамента. Бросив послание в глубокое блюдо, я сожгла его, тем самым отправив получателю.

Маринус появился тут же. Только сейчас я вспомнила, что на мне ничего нет, и накинула халат. Но морской нимфей не обращал на меня внимания, он сразу бросился к своему другу. Таргет лежал холодной куклой на смятых простынях. Его смуглую кожу начал покрывать иней, и я не на шутку перепугалась. Хоть бы он дышал!

— Маринус. Что с ним?

— Что произошло? — задал встречный вопрос морской нимфей.

— Я не знаю, — я схватилась за голову, мои пальцы дрожали.

— Рассказывай все, что произошло за последние сутки. Что он делал, что ел, с кем встречался.

Глядя на то, как Маринус осматривает своего друга, я принялась сбивчиво пересказывать события, стараясь припомнить каждую деталь.

— Значит, он отключился в тот момент, как вы занимались этим?

— Любовью, — подсказала я.

Маринус скривился, потому что морским нимфеям не позволялось любить, но ничего не сказал.