Сумеречная река (ЛП)

Он наклонил голову, и я почувствовала, что он стал изучать меня ещё внимательнее. Меня очень нервировало то, что я могла чётко видеть его глазницы, но при этом, как и раньше, не видела глаз. Поскольку на нём была маска, я постаралась вглядеться в глубину его глазниц, чтобы разглядеть радужку или белки глаз, которые, как мне показалось, я заметила там ранее. Но там не было ничего кроме чёрной пустоты.

Мне в голову пришла очень тревожная мысль: а что если у него вообще не было глаз? Что если он надел маску, потому что то, что было под ней, было страшнее самой маски?

— Ты очень наблюдательна, — сказал он низким, бархатистым голосом. — И должен признать, меня забавляет, что, несмотря на всё, что ты здесь увидела, именно мой прибор для приготовления кофе вызвал у тебя столько вопросов.

— У меня есть ещё вопросы, — сказала я. — У тебя есть маска на каждый день. Зачем? Ты уродливый или что?

Воздух в комнате замер, и я была готова поклясться, что услышала, как Динь сделала резкий вдох под водой. Я приготовилась к раскату грома, или к тому, что дождь ударит сейчас в окно, но Мор прервал тяжёлое молчание, разразившись смехом. Он прозвучал искренне и заполнил всю комнату, а мне стало любопытно, как часто он так смеялся.

— О, мне с тобой будет весело, — сказал он, всё ещё посмеиваясь. — К сожалению, это чувство не будет взаимным, — добавил он более торжественным тоном.

— Ты этого не знаешь, — сказала я ему.

— Ты права, — согласился он через мгновение — Может быть, в конце концов, тебе здесь понравится. О, ты будешь спорить со мной по любому поводу, и ты будешь ненавидеть меня всем сердцем. Но ты можешь это полюбить, и это будет уже совсем другое дело.

— Я никогда тебя не полюблю, — сказала я с издевкой.

У тебя просто отлично получается влюблять его в себя, Ханна.

Он снова усмехнулся.

— Хорошо, — задумчиво произнёс он. — Я нисколько в тебе не сомневался. А теперь, вставай.

Он протянул руку и забрал у меня кофейную чашку, которая показалась мне крошечной в его гигантской руке, облачённой в перчатку.

— Не заставляй меня повторять дважды.

"Или что? Ты достанешь цепь?" — хотела спросить я, но он вероятно именно это и сделал бы, а на моей шее всё ещё имелись от неё синяки. Поэтому я поднялась на ноги и уставилась на него, пытаясь найти баланс между сопротивлением и покорностью.

Он задумчиво оглядел меня из-под маски. Его взгляд был словно огонь.

Наконец, он сказал.

— Снимай свой пеньюар.

Моё сердце упало.

Он это серьёзно?

— Зачем? — спросила я, стараясь сделать так, чтобы мой голос прозвучал твёрдо, хотя он и дрожал.

— Потому что я так сказал. Снимай свой пеньюар.

— Я под ним голая.

— Я в курсе, феечка, — он сделал знак рукой и кивнул. — А теперь сними его, или я сниму его с тебя сам. Что ты выбираешь?

Я тяжело сглотнула, понимая, что у меня было немного вариантов. Точнее три. Я могла отказаться, и тогда он мог заставить меня. Это был без сомнения самый худший вариант. Он, вероятно, получил бы наслаждение от демонстрации своей силы. Вообще-то, я знала, что так и будет, учитывая, как сильно ему нравился тот железный ошейник.

Я могла бы сделать это сквозь слезы, и мне бы точно захотелось сжаться в комок, так как меня ужасала сама мысль о том, чтобы обнажиться, а тем более сделать это перед ним. У меня в жизни было достаточно секса на одну ночь, и я потратила много времени, работая над выстраиванием отношений со своим телом. Я пыталась обрести уверенность в его силе и примириться с недостатками, пыталась возместить тот ущерб, что я нанесла ему за все эти годы, и хотя я порядком продвинулась в этом отношении, я не была уверена в том, что смогу вынести это состояние уязвимости и это унижение.

А ещё я могла сделать это гордо и с поднятым вверх подбородком. Быть сильной. Не поддаваться панике. Не показать ему тот страх, что он желал от меня получить. Не дать ему унизить меня.

Я выбрала последний вариант. Я посмотрела прямо в бездонные глазницы Мора, спокойно и уверенно, после чего взялась за подол своего пеньюара, сняла его через голову и бросила себе за спину на кровать. Несмотря на то, что я стояла перед ним совершенно голой, моя голова была высоко поднята, словно каждый её мускул был сделан из стали.

Он ничего не сказал. Его невидимые глаза прожигали каждый сантиметр моего тела, оставляя после себя мурашки: от шеи и до грудей, а потом к животу и между бедрами.

Я тяжело сглотнула, стараясь похоронить ужас, который хотел утопить меня в себе. Я не собиралась позволить ему сделать это. Я собиралась быть сильной. Я не собиралась бояться.

— Ну? — решительно спросила я его, выжидательно приподняв одну бровь.

Низкий, гортанный звук вырвался из его груди, заставив волоски на моём теле встать дыбом, а все нервы туго натянуться внутри меня так, что мне начало казаться, что они вот-вот лопнут и уничтожат меня. Господи. Что за чёрт?

Время шло, напряжение между нами всё возрастало.

Он откашлялся.

— Когда я родился, первый человек, который меня коснулся, умер, — сказал он хриплым голосом, воспламеняя своим взглядом мою обнажённую кожу.