Сумеречное сердце

У Эсмины застрял ком в горле, но так как быстро убрать злобное выражение с лица она не смогла, вид у нее, наверное, был сейчас исключительно глупым. А Кройн оказался той еще сволочью… Как бы ни враждовали между собой разные виды нечисти, но имелись негласные правила, обязательные для всех. Во время праздников и священных обрядов, которые проводили даже вампиры, нападение запрещено.

Она не нашла ничего умнее, чем просто заткнуться. Встала за спину Ника и притворилась, что ее здесь нет. Если ему так охота, то пусть эти самые услуги медведице и оказывает. Эсмина же пальцем о палец не ударит.

Через секунду вампирша уже поменяла мнение и готова была согласиться на что угодно, лишь бы Ник в сделке не участвовал. Потому что Гайдахан хитро на нее глянула и произнесла, обращаясь к колдуну:

– Отдам тебе и ключ, и даже корону, Ник, если ты ляжешь с одной из нас. Мужчин у нас не осталось, а род продолжать надо. Женщину можешь выбрать сам. Дар превращения передается по женской линии, поэтому от тебя гарантированно родится оборотень.

От такой прямолинейности у Эсмины даже дар речи пропал. На время, конечно, но, когда шок прошел и она обрела способность говорить, на уме ничего, кроме ругательств, все равно не было. Ее опередил колдун, иначе присутствующие дети пополнили бы словарный запас отборной вампирской бранью. А уж столетний вампир умеет ругаться похлеще моряка или сапожника.

– Любую могу выбрать? – хитро спросил колдун, успокаивающе поглаживая Эсмину по руке. Наверное, если бы он этого не делал, вампирша сорвалась бы и вцепилась в горло Гайдахан немедленно. Такого приступа злости Эсмина не испытывала, даже когда ее прокляли.

– Любую, что готова к деторождению, – поправила его Гайда, а в глазах ее плясали смешинки.

– Ты готова?

У Эсмины аж в горле от неожиданности перехватило. Вздох дался с трудом.

Гайдахан посмотрела прямо ей в глаза и медленно кивнула, будто смакуя момент. Да, что и говорить, она не скрываясь торжествовала.

– Дел много, поэтому, если формальности решены, приступим прямо сейчас, – распорядилась Гайда. – Ночью у нас охота. Девочка может пойти с тобой и подождать в доме любой из моих сестер, но ее, – палец женщины-оборотня указал на Эсмину, – в деревню я не пущу. Вампирам на землях оборотней не место.

Эсмина уже открыла рот, чтобы сказать, что она может своим ключом подавиться, потому что они уходят и найдут другой способ попасть в королевский замок, но Ник ее перебил и сказал улыбающейся Гайде:

– Мы тоже спешим, поэтому даже лучше, если закончим к обеду. Вы ступайте, готовьтесь, я с Уилли сейчас подойду. Заверяю вас, что нога вампира в вашу деревню не ступит. Мне нужно минут десять, чтобы все уладить.

Он говорил это таким будничным тоном, будто они договаривались об обмене воза сена на телегу дров.

Гайдахан с сестрами уходили с поля, едва ли не приплясывая. Шли женщины обычным шагом, не оглядываясь, но Эсмине казалось, что каждая из них в душе ликует. Какого дьявола вообще здесь происходило? Что за дурацкие условия сделки выдумали?

– Если бы не Уилли, я бы тебя сейчас убила, – сказала Эсмина Нику, когда он отвел ее в сторону.

Призраку хотелось играть с девочками, и она топталась в поле, не смея вроде как покинуть колдуна с вампиршей, но всем сердцем пребывая с другими детьми. Их разговора она не слышала, с тоской глядя на новых подружек, которых уводили взрослые. Игры людей детям были непонятны.

– Что ты хочешь, Эсмина? – с неожиданным раздражением спросил Ник. – Если думаешь сдохнуть в болоте, так бы сразу и сказала. Я бы оставил тебя с Уилли и ушел заниматься своими делами. Но если мы работаем над одной целью, не надо мне чинить препятствий. Ты не представляешь, как нам повезло, что Гайда не устроила с тобой кровавые разборки. После всех твоих нападок, заметь, необоснованных, у нее было полное право завязать с тобой драку. Хотя бы за то, что ты вспомнила о ее отце. Между прочим, я с Гохром дружил и тяжело переживал его гибель.

«Да с кем ты только не дружил!» – хотела была фыркнуть Эсмина, но в буквальном смысле прикусила себе язык. Боль отвлекала. А так хотелось сделать с Ником Пятым что-нибудь нехорошее!

– Не понимаю, чего ты так взъелась, – тем временем продолжал колдун. – Времени мы потеряем немного. Все равно Уилли весь день идти не сможет. Если тебя уязвило, что Гайда не пускает тебя в деревню, то представь, что будет, когда проснутся феи. Подумай и скажи мне, ты точно этого хочешь?

Больше всего ей хотелось запустить клыки ему в горло, но Эсмина, разумеется, сдержалась.

– Идем к замку, план в силе, – выдавила она из себя. Вообще-то на уме был целый монолог, но получилась только эта короткая фраза. И почему из всех слов на языке вертелось только одно: «предательство»?

Кажется, колдун что-то почувствовал, потому что снова взял ее за руку. Вернее, попытался это сделать, потому что Эсмина ее тут же выдернула.