Сумеречное состояние души. Часть 3

— Сынок, моя мама была красивой женщиной, но не блондинкой… В том мире все по-иному, а мама моя всегда была светлым, душой, человеком… — и, возможно, получила в награду светлые волосы…, но, возможно, ты, свиделся с прабабушкой: та была блондинкой… Боже, какое счастье, сын: ты, жив и пошел на поправку… — еще одной, твоей смерти, я бы не пережил!!!

Из описания… Игоря — Борис Дмитриевич понял, что тот повстречался, на границе двух Миров, с его покойной мамой Олесей. Со своей матерью и Борис Дмитриевич был плохо знаком: она умерла, когда ему сравнялось четыре года, но у его отца, до сих пор, хранится ее единственная фотография…

* * *

— Папа, нашего Игоря оберегает моя покойная мама: он такой занятный сон нам рассказал, нынче! — Борис Дмитриевич далеко не молод, сам давно стал дедом, но ему всегда было приятно поговорить, о своей покойной маме… — и жаль, что его отец Дмитрий Кузьмич не потакал этому желанию сына…

* * *

Все еще крепкий, в свои сто с лишним лет, властный, седой и хмурый — Дмитрий Кузьмич, на сей раз, поддержал разговор…:

— Я, с самого рождения Игоря, догадывался, что Олеся приглядывает за нашим правнуком: этот хохолок, из «пшеничных» волосиков и лучистые глазки малыша — Игоря поведали мне, о нашем близком родстве! Ты, сын и представить себе не можешь, каким счастливым сделало меня, появление Игоря на свет: этот мальчик всегда смотрел на меня дружелюбно, а твоя мать… Лет мне достаточно… — смерть не за горами, но священнику, исповедоваться в грехах, я не намерен, а перед тобой, моим сыном, покаюсь… — он подошел к столику и налил себе в стакан виски…

— Я и, теперь, не открою нашу родовую фамилию: ни к чему тебе знать…, но родился я в семье потомственных управляющих князей… — не важно! Мои предки в течении четырех поколений, честно служили своим господам: исправно заправляли их хозяйством и, провинившуюся челядь господскую наказывали на совесть, чтобы другим было неповадно… Когда случались крестьянские бунты — чернь, в первую очередь, пыталась свести счеты с управляющими князей… — вот и твоего деда, и моего отца, бунтовщики закололи вилами… — мне, чудом, удалось избежать подобной участи… Я бежал с родной стороны, в дороге разжился другими документами… — и нашел приют у старого дядюшки моей мамы… Потом, все пытался, жить новой жизнью: поскольку я выдал себя за сына крестьянина, меня приняли на рабфак, и я обучился инженерной профессии. Почувствовав к себе нездоровый интерес, со стороны комсомольской организации завода, куда меня распределили, по окончанию института… — я завербовался на стройку пятилетки… — и меня отпустили… Трудностей, в моей жизни хватало, но я избежал участи, быть заколотым вилами… — все остальное не имело значение! Потом, случилась война… — я не собирался умирать, за «святые» идеи марксистов… — вот и, снова, поменялся своими документами с одним убиенным рядовым… — потом, сдался в плен… — Дмитрий Кузьмич смолк, надолго, но Борис Дмитриевич его не торопил…