Сумеречные королевства

Он склонился к замочной скважине. Согнутая спина, руки упираются в колени. Он ждал. Они были прямо перед ним, но не спешили показаться. Не так сразу. Они тоже ждали, ждали подходящего момента, той самой секунды, когда смогут вырваться из плотных объятий замка. Сенешаль не видел, как синий сполох хлестнул по металлу скважины, словно хвост обезумевшей змеи. Искры потеряли терпение. Они почувствовали его смятение, которое появлялось каждый раз, когда он стоял у двери, появлялось, невзирая на все старания быть сдержанным. Синий язык затрепетал, выполз наружу.

Треск, крик. Мадокьель задрожал от этого чужеродного вторжения. Его руки, словно тиски, стиснули колени, мышцы превратились в натянутые канаты. До боли сжатые зубы мешали дышать. Он не мог ничего поделать, мог лишь ощущать, как потрескивающие искры скользят по его языку, прокрадываются к надбровным дугам и впиваются в мозг. Они проникали в его мысли, исследовали память. Искры выясняли личность вновь прибывшего, сравнивали его воспоминания с теми, что он оставил во время последнего визита. Вся эта сцена длилась всего лишь одно биение сердца, но мужчине показалось, что он подвергся грубому насилию, вывернувшему его душу наизнанку.

Искры покинули тело совершенно внезапно: сенешаль рухнул, как подкошенный — руки и ноги в огне, челюсть парализована. Пройдет не одна минута, прежде чем он сможет приподняться на локтях, справиться с жужжащим черепом, сухостью во рту. Сенешаль услышал щелчок, щелчок двери, которая распахнулась с неприятным скрипом.

Укус стражей двери становится больнее с каждым визитом. Хаим делает вид, что ничего не замечает, но сенешаль подозревает, что его знакомый получает извращенное удовольствие, мучая посетителя.

Мадокьель переступил через порог. Какая существенная разница! Затхлая влажность тюремного коридора сменилась ароматами старой кожи и ладана.

Сраженный этими запахами былых эпох, Мадокьель застыл у входа в пещеру. Ожившие грезы перенесли его в раскаленную пустыню, населенную племенами кочевников. Белый песок пустыни Кех, благоухание горячей земли — все эти видения принадлежали прошлому.

Пещера, выдолбленная прямо в скальной породе приговоренными к смерти, стала лишь временным убежищем. Мадокьелю не нужно видеть ее стены, серые стены, вырубленные примитивными инструментами, чтобы почувствовать: в этом месте царят лишь холод и враждебность. Однажды черная фея позволила сенешалю почувствовать всю тяжесть тысячелетней скалы, ее горечь, злость на тех, кто вырвал кусок ее плоти. Мадокьель полагается только на свое обоняние. Его ноздри затрепетали, улавливая едва различимые запахи, например запах чая, тянущийся из глубины пещеры. Напряжение, от которого скрутило живот, постепенно ушло: он сделал несколько шагов. До его слуха долетали обрывки странных звуков: приглушенное дыхание, невнятный шепот. Совершенно машинально гость выставил руки вперед, он боялся натолкнуться на жаровню.

Кончики пальцев коснулись шелка шатра, возвышающегося прямо посреди пещеры. Сенешаль знал этот шатер, как свои пять пальцев, ведь он посвятил ему свое существование. Двумя руками Мадокьель раздвинул полог, загораживающий вход. Аромат чая усилился. Хаим стоял в глубине шатра, спиной к гостю, вслушиваясь в его дыхание.

— Чувствуй себя как дома, — сказал кехит.

— Спасибо, Хаим. Рад встрече с тобой.

— Присядь, — предложил хозяин, указывая на огромную вышитую подушку.

Мадокьель уловил движение и понял, куда указала рука кехита.

Мыском ноги он нащупал подушку и опустился на нее, скрестив ноги. Привычный ритуал уже начался: оба мужчины рассчитывали каждый свой жест. Сенешаль любил эту молчаливую церемонию, хотя сожалел о том, что так легко попадает под очарование странного места. Он не знал, как избежать его влияния. Да и не хотел этого. Ведь это убежище отчасти принадлежало и ему тоже. Здесь он забывал об Абиме и его законах.

— Я могу уступить тебе двух, — прошептал кехит.

— Только двух?

— Твои заключенные… Они слишком стары, чересчур потрепаны жизнью. После трансформации камень остается излишне шероховатым. Этого недостаточно. Если мы отпустим их сейчас, они больше не найдут дороги назад. И ты это знаешь.

— Только двух… — процедил Мадокьель.

— Человек, которого ты ищешь, настолько ловок?

— Да. Но будь, что будет, я больше не могу ждать.

— Тогда они принадлежат тебе.

Кехит встал, Мадокьель последовал его примеру. Они приблизились к мужчине, распростертому на скамье. Перекошенное от боли лицо заключенного уже приобрело тот восковой оттенок, который сообщает о приближении неминуемой смерти. Его сознание было неразрывно связано с сознанием саланистры, проникшей в его тело. Окаменение еще не закончилось, ведь ящерка только начала прокладывать свой путь. В обычное время это создание движется в толще камня. Но сегодня оно вгрызалось в еще теплые органы жертвы, в его трепещущие мышцы, нервы.