И тот запрет... Я смог всё рассказать и плохо мне не стало. А что если...
Я сгрёб к себе листки, до которых смог дотянуться, и среди них нашёл один с незаконченным символом на двери. Поколебался, а затем грифель коснулся белой поверхности, довершая начатое. И... ничего. Я дорисовал круг с ответвлениями, дорисовал дорожку к двери и остановился.
Потянулся к следующему листу. Постепенно вырисовывался профиль одного из Старейшин, и снова ничего.
«Я нарисую кучу таких рисунков, разбросаю по улицам и буду во всё горло кричать про Ковин», - подумал я, готовясь к боли, но у меня лишь слегка дрогнула рука и всё.
То ли потому, что в глубине души я знал, что не смогу этого сделать, то ли потому что поговорил с Повелителем.
Хотя, я ведь и раньше говорил с ним...
У меня вырвался нервный смешок, стоило представить выражения лиц всей той «высокодуховной» шушеры, что кормила нас своим бредом, расскажи я им, что сам Принц Тьмы разминал мои ноги.
Продолжая криво ухмыляться, я потянулся за следующим листком.
Сирис
Потянувшись, я с удовольствием зевнул и открыл глаза. Затем, мягко спрыгнув на пол из под потолка, с удовольствием потянулся. Несколько заклинаний и вот меня дожидается прозрачная кадка, заполненная тёплой водой, куда я с удовольствием и погрузился, отмокая. Вынырнув из воды, я отбросил свои нормальные волосы со лба, счастливо улыбаясь. Видимо, я сам не осознавал, насколько же мне набил оскомину тот облик.
Однако, вдохнув полной грудью морозный воздух, что запустил через небольшое окно в крыше, я вновь облачился во вчерашний костюм, отправив воду за окно лёгким облачком ледяного тумана.
Предстояло вновь играть «Князя». И всё же мне кажется, что это тупиковая ветвь и Аттенаис настояла на занятии ей только из-за боязни беспросветной скуки.
Спустившись вниз, я тихо отворил дверь своей комнаты, думая, как разбудить Амадея, не выходя из образа, но этого не потребовалось. В тусклом свете от месяца, что просачивался через щели ставней, ярко горели голубым его глаза, а сам он с маниакальным выражением на лице что-то рисовал.
На вторжение он не обратил ни малейшего внимания, и только когда один из голубоватых светильников проплыл мимо него, оторвался от своего занятия, проводя светящийся шарик взглядом.
Кружка в руках Амадея дрогнула, но он ничего не ответил, продолжая пить кровь небольшими глотками.