Сумеречные воспоминания

Рианнон поняла, что он подгоняет ее к точке наивысшего блаженства. Она и сама страстно стремилась достигнуть экстаза и охотно помогала Роланду, поднимая и опуская бедра. Она прижала его голову к своей груди, ощущая, как мир вокруг нее взорвался, заставляя ее сотрясаться всем телом, а Роланд продолжал двигаться внутри нее все быстрее и быстрее. Он щипал и покусывал ее сосок до тех пор, пока она, закричав, не отстранилась.

Затем он замер, глядя прямо ей в глаза, и она догадалась, что он не достиг оргазма одновременно с ней. Он привлек ее к себе на грудь, щекоча волосками лицо, и удерживал в таком положении. Тело Рианнон все еще сотрясалось в конвульсиях.

Крепко прижимая ее к себе, Роланд перекатился, оказавшись сверху. Он принялся настойчиво целовать ее, пока дыхание ее не стало рваным, но она продолжала желать близости с ним. Он, казалось, знал об этом, потому что возобновил любовную игру сначала, и его неспешные, но настойчивые движения сводили Рианнон с ума. Ей казалось, что ее нервные окончания обнажены и в тысячи раз усиливают любое прикосновение к ее телу. Она ощущала вес распростертого на ней мужчины, слышала его хриплый бессвязный шепот, чувствовала, как смешиваются их волосы, прикрывающие крайнюю плоть, наслаждалась вкусом его поцелуя.

Внутри нее снова вспыхнуло пламя страсти, и Рианнон обхватила Роланда ногами, сцепив их в лодыжках. Его руки скользнули под ее ягодицы, приподнимая бедра, чтобы облегчить доступ к ее лону. Он вошел в нее и стал двигаться, постепенно наращивая темп. Его язык проследовал от ее губ к мочке уха, которую он прикусил зубами.

Рианнон беспомощно молила о пощаде, а движения его тела настойчиво увлекали ее за собой, пока они оба одновременно не достигли экстаза и не закричали в унисон, разделяя пронзительную радость полного единения. Она ощущала пульсацию его тела и своего собственного.

Постепенно окружающие предметы приняли привычные очертания. Рианнон осмотрелась вокруг, остановив взгляд на черных как ночь глазах Роланда.

— Нам крупно повезло, что Эрик с Тамарой внезапно не вошли в комнату.

На его лице появилась обольстительная улыбка.

— Они бы этого не сделали. Не без оснований полагаю, что они сейчас в каком-нибудь укромном уголке занимаются тем же, чем и мы.

Она понимающе кивнула, снова ощущая укол ревности при мысли о счастье Тамары и Эрика. Для нее самой эта ночь любви станет последней. Отчаяние медленно, но верно заполняло все ее существо.

— Нам, вероятно, нужно подыскать место для ночлега, пока не рассвело.

— До рассвета еще целый час, Рианнон, — произнес Роланд, гладя ее по волосам. — И я намереваюсь посвятить этот час одному очень приятному занятию.

Ее душевные терзания поблекли.

— Что же это за занятие?

— Позволь показать тебе.

С первыми лучами рассвета они укрылись в темной узкой кладовке на втором этаже. Они лежали там, все еще обнаженные, и тела их тесно переплетались.

Рианнон мгновенно заснула, положив голову на плечо Роланду и накрыв его грудь своими шелковистыми волосами, словно одеялом. Он прижимал ее к себе, слушал ее дыхание.

В этот раз он ни на мгновение не потерял контроль, не превратился в яростное чудовище. Напротив, он познал близость с этой женщиной, разделив с ней радость, которую никогда не испытывал прежде.

«Возможно, для меня еще не все потеряно», — подумал Роланд. Эта мысль не давала ему покоя с тех пор, как он впервые поцеловал Рианнон. Он не был уверен в том, что у него хватит мужества снова позволить ей покинуть его.

Позволить ей покинуть его? Он слегка покачал головой. Он не был уверен, что сумеет убедить ее не делать этого. Она всегда врывалась в его жизнь неожиданно, как ураган, и так же внезапно исчезала.

«Так было прежде, — подумал он. — Прежде? А что изменилось? Что произошло между нами, как не погружение в бездонные глубины многовекового желания? Всего лишь лихорадочное совокупление двух объятых страстью тел».

Нет. Определенно, они испытали вместе гораздо больше. Не любовь, конечно, так как он был уверен, что не способен испытать столь нежное чувство. Его вера в любовь умерла давным-давно.

Воспоминание о том времени пронзило Роланда подобно кинжалу. Ребекка, такая юная и невинная. Он вообразил, что влюблен в нее, но своими действиями, призванными контролировать все и вся, он довел ее до самоубийства. Его любовь или то, что он принимал за любовь, для нее оказалось смертельным ядом.

Неужели с Рианнон история повторяется? Разве он не старался придумать способ, чтобы изменить ее, превратить в кроткое и покорное существо, которое с радостью будет вести аскетический образ жизни, столь милый его сердцу? Может ли он со временем подчинить волю Рианнон точно так же, как он сломил Ребекку?

Посмотрев на мирно спящую в его объятиях женщину, он понял, что не сможет этого сделать. Подавление истинного характера Рианнон — это преступление пострашнее убийства. Возможно, он сумеет примириться с необходимостью ее ухода. Возможно, он сумеет скрыть от нее свои истинные чувства до тех пор, пока она не окажется на безопасном расстоянии от него.