Сумеречный дозор

— Бежим! — закричала Ксюша. И они побежали — напролом через лес, сквозь колючие цепкие кусты, мимо какого-то чудовищно огромного, в рост взрослого, муравейника, мимо череды замшелых пней — кто-то, когда-то, вырубил здесь десяток деревьев — да и уволок.

Собака то исчезала, то появлялась. Сзади, справа, слева. И кашляла-смеялась время от времени.

— Она смеется! — сквозь слезы закричал Ромка.

Собака куда-то исчезла. Ксюша остановилась у могучей сосны, прижимая к себе Ромку. Братец давно таких нежностей не терпел, но сейчас не сопротивлялся, вжался в сестру спиной, а глаза испуганно закрыл руками. И тихонько повторял:

— Не б-боюсь, не б-боюсь. Никого нет.

— Никого нет, — подтвердила Ксюша. — Да не ной ты! У вол… у собачки тут щенки были. Она нас и прогнала от щенков. Понял? Мы сейчас пойдем домой.

— Пойдем, — с радостью согласился Ромка и отнял руки от лица. — Ой, щенки!

Страх его пропал мгновенно, едва он увидел выходящих из кустов щенков. Их было трое — серых, лобастых, с глупыми глазами.

— Щ-щеночки… — восторженно сказал Ромка.

Ксюша панически дернулась в сторону. Сосна, у которой они стояли, не пустила — ситцевое платьице приклеилось к смоле. Ксюша дернулась сильнее, так, что затрещала ткань, отлепилась.

И увидела волка. Волк стоял сзади и улыбался.

— Надо на дерево залезть… — прошептала Ксюша.

Волк засмеялся.

— Она хочет, чтобы мы с щенками поиграли? — с надеждой спросил Ромка.

Волк замотал серой, в темных подпалинах головой. Будто отвечая — нет, нет. Я хочу, чтобы щенки поиграли с вами…

И тогда Ксюша закричала — так громко и пронзительно, что даже волк отступил на шаг и сморщил морду.

— Убирайся, убирайся! — забыв про то, что она уже большая, смелая девочка, кричала Ксюша.

— А ну не кричите, — донеслось со спины. — Весь лес перебудили…

Дети, с проснувшейся надеждой, обернулись. Рядом с щенками стояла взрослая женщина — красивая, черноволосая, в длинном льняном платье и босиком.

Волк угрожающе зарычал.

— Не балуй, — сказала женщина. Наклонилась, схватила за шкирку одного щенка — тот повис в ее руках безвольно, будто уснув. Остальные тоже застыли на месте. — Это у нас кто?

Волк, уже не обращая внимания на детей, угрюмо двинулся к женщине.

— Волчья чаща, тьма и жуть,
Вам меня не обмануть,

— нараспев сказала женщина.

Волк остановился.

— Вижу правду, вижу ложь,
На кого же ты похож?

— закончила женщина, глядя на волка.

Волк оскалился.

— Ай-яй-яй… — сказала женщина. — И что делать будем?

— Уй… ди… — пролаял волк. — Уй… ди… ведь… ма…

Женщина бросила волчонка на мягкий мох. И будто оцепенение спало — щенки в панике бросились к волку, замельтешили у него под брюхом.

— Три травинки, береста,
Волчья ягода с куста,
Капля крови, капля слёз,
Козья шкура, прядь волос…
Я мешала и месила,
Я варила зелье впрок…

Волк попятился, за ним — щенки.

— Нет в тебе отныне силы,
Колдовству выходит срок! —

торжествующе произнесла женщина.

Будто четыре серые молнии — одна большая и три маленькие, ударили с поляны в кусты. В воздухе закружились клочья серой шкуры. И резко запахло псиной — будто стая собак сохла здесь после дождя.

— Тетя, в-вы в-ведьма? — тихонько спросил Ромка.

Женщина засмеялась. Подошла к ним, взяла за руки.

— Пойдемте.

* * *

Избушка была вовсе не на курьих ножках и это Ромку разочаровало. Самый обычный бревенчатый домик с маленькими окошками и крошечными сенями.

— А б-баня у вас есть? — вертя головой спросил Ромка.

— Зачем тебе баня? — засмеялась женщина. — Помыться хочешь?

— Вы д-должны вначале баньку истопить, потом нас п-покормить, а только потом съесть, — серьезно сказал Ромка.

Ксюша дернула его за руку. Но женщина не обиделась, засмеялась:

— Ты меня с бабой-ягой не перепутал? Можно я не стану баньку топить? У меня ее все равно нет. И есть вас не стану.

— М-можно, — обрадовался Ромка.

Внутри домик тоже никак не походил на жилище уважающей себя бабы-яги. Тикали на беленой стене ходики, под потолком висела красивая люстра с бархатными кистями, на шаткой этажерке стоял маленький телевизор «Филипс». Русская печь имелась, но так заставлена всяким хламом, что сомнений не оставалось — в ней давно не жарили добрых молодцев и малых детей. Разве что большой книжный шкаф со старинными книгами выглядел солидно и таинственно. Ксюша подошла к шкафу, посмотрела на корешки. Мама всегда говорила, что интеллигентный человек в чужой квартире первым делом должен посмотреть на хозяйские книги, а потом уже на все остальное.

Но книжки были потертыми, с едва различимыми названиями, а то, что удалось прочитать, хоть и было написано по-русски, но оставалось совершенно непонятным. У мамы тоже были такие книжки: «Гельминтология», «Этногенез»… Ксюша вздохнула и отошла от шкафа.

Ромка уже сидел за столом, а ведьма наливала ему чай из белого электрического чайника.