Сумеречный дозор

Пересменка была и в комнате охраны. Уходящие охранники подписывали какие-то бумаги, пришедшие — проглядывали журнал дежурства. Я обменялся рукопожатиями со всеми и прошел вообще без должной проверки. На самом деле — упущение… хотя этот пост предназначался, в первую очередь, для людей.

На третьем этаже охрана уже сменилась. Здесь дежурил Гарик и никаких послаблений мне не дал — осмотрел сквозь Сумрак, кивком головы велел коснуться амулета: затейливой фигуры петуха, сделанной из золотистой проволоки. У нас это звалось «привет Додрну» — теоретически, прикосновение Темного должно было заставить петуха кукарекать. Впрочем, некоторые острословы уверяли, что почувствовав Темного петух человеческим голосом верещит: «Противный!»

Лишь после этого Гарик вполне приветливо улыбнулся и пожал мне руку.

— Гесер у себя? — спросил я.

— Кто ж его знает? — вопросом ответил Гарик.

И впрямь, нашел, чего спросить! Высшие маги могут ходить многими путями.

— У тебя же вроде отпуск… — будто насторожившись от странного вопроса, спросил Гарик.

— Надоело уже отдыхать. Понедельник, как говорится, начинается…

— И вымотан ты до предела… — продолжал маг, все более настораживаясь. — А ну-ка… погладь петушка еще раз!

Я снова передал привет Додрну, потам постоял неподвижно, пока Гарик проверял мою ауру с помощью какого-то хитрого амулета из цветного стекла.

— Извини, — убирая амулет сказал Гарик. Немного смущенно добавил: — Ты сам не свой.

— Отдыхал со Светкой в деревне, а там объявилась древняя ведьма, — пояснил я. — И еще стая оборотней хулиганила. Пришлось гоняться за волками, гоняться за ведьмой… — я махнул рукой. — После такого отдыха надо больничный брать.

— Вот оно что, — сразу же успокоился Гарик. — Ты подай заявку, у нас вроде есть еще лимит на восстановление сил.

Вздрогнув, я покачал головой.

— Справляюсь сам. Спасибо.

Распрощавшись с Гариком я поднялся на четвертый этаж. Постоял перед приемной Гесера, потом постучал.

Мне никто не ответил и я вошел.

Секретарши, конечно, на месте не было. Дверь в кабинет Гесера была плотно прикрыта. Впрочем, кофейный автомат весело помигивал лампочкой готовности, компьютер был включен, даже телевизор тихо-тихо бормотал на новостном канале. Диктор рассказывал, что песчаная буря вновь помешала американским войскам в очередной миротворческой миссии, перевернула несколько танков и даже уронила два вертолета.

— А еще набила морду солдатам и нескольких взяла в плен, — невольно добавил я.

Ну что за странная привычка у некоторых Иных — смотреть телевизор? Либо дурацкие мыльные оперы, либо вранье по новостям. Одно слово — люди… Другое слово — скот?

Они не виноваты. Они слабы и разобщены. Они — люди, а не скот!

Скоты — мы.

А люди — трава.

Я стоял, опершись о секретарский стол и смотрел в окно., на плывущие над городом облака. Почему в Москве такое низкое небо? Нигде больше я не видел такого низкого неба… разве что в Москве зимней…

— Траву можно подстригать, — раздался голос за моей спиной. — А можно вырывать с корнем. Что тебе больше нравится?

— Доброе утро, шеф, — сказал я, поворачиваясь. — Думал, вас нет.

Гесер зевнул. Он был в халате и шлепанцах. Из-под халата проглядывала пижама.

Ну никогда бы не подумал, что Великий Гесер носит пижаму, разрисованную диснеевскими мультяшками! Начиная от Микки Мауса с Дональдом Даком и кончая Лило и Стичем. Не может Великий, проживший тысячи лет и с легкостью читающий мысли, носить такую пижаму!

— Я спал, — мрачно сказал Гесер. — Я тихо спал. Я лег в пять утра.

— Извините, шеф, — сказал я. Почему-то кроме как «шеф» иное слово на ум не шло. — Ночью было много работы?

— Книжку читал, интересную, — включая кофейный автомат, сказал Гесер. — Мне черный с сахаром, тебе — несладкий с молоком…

— Что-нибудь магическое? — поинтересовался я.

— Нет, блин, Головачева! — буркнул Гесер. — Уйду в отставку и попрошусь к нему в соавторы, книжки писать! Держи кофе.

Взяв чашку я вслед за Гесером вошел в его кабинет.

Здесь, как всегда, добавилось диковинок. В одном из шкафов появилось множество маленьких фигурок мышей — стеклянных, оловянных, деревянных, стояли керамические чаши и лежали стальные ножи. Е задней стенке шкафа была прислонена старая брошюра ДОСААФ, на обложке которой было изображено жюри оценивающее парашют, рядом стояла простенькая литография, на которой зеленела лесная чаща.

Почему-то — я не мог понять почему, все это навевало мысли о начальных классах школы.

Еще под потолком висел хоккейный шлем золотистого цвета, поразительно похожий на лысину. В шлем было воткнуто несколько стрелок для игры в парте.

Косясь на все эти вещи, которые могли значить что-то очень важное, а могли и не значить ровным счетом ничего, я сел в одно из кресел для посетителей. И заметил, что в сетчатой мусорной корзине валяется какал-то книжка в яркой цветной обложке. Неужели и впрямь Гесер читал Головачева? Но присмотревшись я решил, что ошибаюсь — на книге было написано «Шедевры мировой фантастики».