Сумеречный мир

Пока оборотень и маг сквозь зубы приветствовали друг друга, я, рассматривая главу одного из городских ковенов, начала транслировать заявленные Келем эмоции и чувства, стараясь делать это незаметно. Вспомнила ставших родными ежей, заботившихся и опекавших меня. Замечательных, добрых, веселых приемных родителей, которым можно довериться целиком и полностью. Сидеть за столом по вечерам, пить чай и обсуждать прошедший день, сплетни или городские новости. Вспомнила пугливую Настеньку — добрейшей души зайчиху, которая никак не решится завести отношения с рыжим лисом, а ей очень-очень хочется. Надо только сделать маленький шажок навстречу счастью, удаче и любви…

Обстановка у фонтана стремительно менялась. Сначала настороженные, готовые в любой момент применить убийственную силу, маги и несколько минут назад замершие позади своего хозяина буки-оборотни улыбались. Почему-то их улыбчивые физиономии казались мне чуточку глуповатыми. Видимо, снова перестаралась со счастьем и любовью…

Главные действующие лица этого представления степенно ходили по шахматной доске, передвигали фигуры, перекидываясь шутками. Всем было хорошо, даже мне, ведь обратный позитивный фон заражал и меня тоже. Я присела на лавочку, сложила руки на коленях и безмятежно наблюдала за происходящим, заодно — за серыми облаками, плывущими по синему небу, к которым постепенно привыкла. За птичками, носившимися между деревьев. Но не забывала, что я на работе, все-таки. Вскоре Эрик подозвал жестом одного из своих сопровождающих, тот достал из солидного портфеля папочку, потом несколько листочков и протянул Воронову вместе с ручкой.

Между тем маг пришел в легкое недоумение от своего настроения и попытался опомниться. Замер, держа руку на весу, задумчиво разглядывая текст перед собой. Кель бросил на меня незаметный другим мрачный взгляд, давая понять, чтобы я усилила воздействие. Пришлось послать концентрированную, направленную волну расположения и доверия Михаилу Воронову. Тот сдался и подписал бумаги. Прощались они как закадычные друзья.

В машине Эрик, с немалым облегчением, откинувшись на спинку кресла, выдохнул:

— Ну вот и хорошо, ну вот и славно. Значит, завтра можем назначать встречу хмурым.

— Кому? — не удержалась я.

Мужчина посмотрел на меня уже совершенно другими глазами: алчно, по-собственнически, пристально изучая. Через минуту, наверное, соизволил ответить:

— Завтра узнаешь, Ксения. Сегодня у тебя мало времени остается, чтобы подготовиться к встрече.

— В каком смысле? Нам далеко ехать? — уточнила я.

— Нет, в Нижний город. Сейчас сходи в хороший магазин и купи подходящий случаю наряд.

— Зачем? — я невольно сжала кулаки.

— Потому что никто не поверит, что ты моя пара.

— Но… я не твоя пара и не…

— Хмурый — не тот оборотень, к которому можно явиться с кем попало и без предупреждения, — оборвал мой лепет волк, как обычно, бесцеремонно. — Это тебе не заносчивый Воронов, считающий себя всезнайкой и великим магом, — помолчал с минуту, потом продолжил неохотно, мол, у него еще полным-полно дел, а я отвлекаю: — Нужно продумать все детали. И первая — причина твоего присутствия на деловой встрече. Другого варианта, кроме как представить тебя моей парой, не вижу.

— Никаких меток и вязок! Я не позволю! — злобно рыкнула, отшатнувшись к двери. И с облегчением отметила, что Кель поморщился, у него судорожно дернулся кадык в рвотном позыве.

Затем он молча достал чековую книжку, расписался и, выдрав чек, кинул мне на колени.

— Влад отвезет тебя куда надо, выберешь одежду, чтобы выглядеть сногсшибательно. Но главное — достойно. Помни, ты пара верхового, это обязывает. Особенно, когда дело касается моего имени!

— Подозреваю, что у нас разные понятия о сногсшибательности и достойности, — я позволила себе капельку сарказма и иронии.

— Думаю, ты ошибаешься, — неожиданно весело усмехнулся Эрик. — Если бы не обстоятельства, вынудившие меня форсировать события, я бы с легкостью доказал тебе.

Я приподняла бровь якобы в удивлении, копируя его манеру, и припомнила:

— А кто-то совсем недавно обещал вырвать мне ноги…

Мужчина коротко хохотнул, затем, поправив пиджак на животе, снисходительно произнес:

— Ты красивый добрый котенок, просто наивный очень и слишком ершистый. Такого либо терпеть и любить, либо сразу к ногтю, чтобы хозяина знал.

Я, что называется, держала лицо, стараясь не выдать, насколько меня этот дрессировщик задел. Перечить не стала — бесполезно и на очередную грубость нарываться не стоит. Отвернулась к окну и следила за домами, мимо которых проезжала по незнакомым улочкам. На одном из перекрестков Эрик пересел в другую машину, а меня повезли отовариваться «сногсшибательным, но солидным».