Сумеречный мир

Проигнорировав попытки Мели вставить хоть слово, я прервала связь, сжала амулет в кулаке как единственное средство, соединяющее меня с внешним миром. Опасливо посмотрев на тигра, отметила его рассеянную полуулыбку: взгляд смягчился, а от уголков разбежались лучики морщинок, как у тех, кто часто улыбается. Моя магия снова не подвела.

Остановившись возле одной из дверей, Сава отворил ее и жестом пригласил меня войти:

– Твоя комната. Теперь ты живешь здесь, располагайся.

– Спасибо, – шепнула я в закрывшуюся дверь и настороженно осмотрелась.

Просторная комната, выдержанная в теплых бежевых тонах, разделена на две части – спальную и гостевую – струящимися светлыми портьерами. Ветерок, залетевший в открытые окна, шевелил просвечивавшуюся на свету ткань, позволяя полюбоваться широкой, даже на вид мягкой кроватью с большими подушками, замысловатыми светильниками, огромным светлым деревянным шкафом (не знаю точно, кленовым или ясеневым). Изучение ванной за приоткрытой дверью на той же половине оставила на потом.

В «гостиной» красивый большой диван, обитый золотистой парчой, на ножках в виде звериных лап, так и манил присесть и вытянуть отказывающиеся держать меня ноги. А еще лучше – разуться и нахально положить их на низкий столик красного дерева. Скинув туфли, я прошла по мягкому толстому ковру мимо глубоких кресел к старомодному узкому столу-бюро с писчими принадлежностями. Затейливая мебель. Выглянула в окно: милый, безмятежный пейзаж, даже охраны не видно, но наверняка присутствует. Приоткрыла ящички проверить содержимое антикварного стола. Обнаружив иголки, нитки, маникюрные ножнички, пилочку и множество хозяйственных мелочей, оценила предусмотрительность хозяев. Или тут часто гости издалека бывают, или такие вот незадачливые пленники, как я, с непонятным статусом. Горько вздохнула.

В этот момент дверь со стуком распахнулась, и в комнату, почему-то тяжело ступая, ворвался Сава. И с такой «зверской» физиономией двинул ко мне, что я воздухом подавилась, вздрогнув от испуга. А эмоциональный флер, исходящий от него мощной волной, заставил мое сердце прыгнуть к горлу и часто-часто забиться там.

Огромный оборотень молча подошел ко мне вплотную, затем демонстративно трансформировал руку в тигриную лапу, заставив меня громко сглотнуть от ужаса и… перерезал шнурок, на котором висел мой амулет связи. Надо же, а я порадоваться не успела, что о нем так кстати забыли.

– Если ты еще раз на мне или на ком-то из живущих здесь применишь свои магические светлые штучки, я тебе сам ноги вырву. И на твои сомнительные заслуги перед Хмурым не посмотрю. Ты меня поняла?

– А-ага, – под его ледяным взглядом я смогла только хрипло шепнуть и усердно кивать.

– Если я хоть мимолетно почувствую…

Я отрицательно замотала головой, преданно глядя ему в лицо.

Закурский раскрыл мой «телефон», провел с ним некие манипуляции: нарисовал целую серию загадочных рун, по всей видимости «перепрограммировал», и так резко сунул обратно, что я шарахнулась назад.

– Теперь с помощью этой розовой игрушки ты можешь связаться только с Егором, Глебом и со мной. Пользуйся, куколка.

– Он не розовый, а персиковый… – устало просипела. – …А я не куколка.

Сава молниеносно зафиксировал мой подбородок пальцами, наклонился, согнувшись чуть ли пополам, провел носом по моей щеке и, обдав горячим дыханием ухо, тихо, но весомо заявил:

– Детка, моя сущность очень не любит, когда ей перечат. Я прилагаю усилия, чтобы сдержаться и не показывать, кто здесь главный, ограничиваясь устным предупреждением. А не наказал до сих пор, потому что ты не рожденная, а инициированная совсем недавно кошка. Фактически котенок.

– То есть, котенка отметелить не солидно, а женщину – в порядке вещей. Да? – не смогла я промолчать.

– А кто сказал про рукоприкладство? – похабно усмехнулся Сава. – Есть много других способов наказать зарвавшуюся девчонку, которая пытается манипулировать большими тиграми…

– Я прошу прощения, – быстро прошелестела я, на полшажка отступая и избавляясь от мужской ручищи. – Но поймите меня и вы, эмпату сдерживать, подавлять и контролировать эмоции иногда просто не под силу. Особенно, когда вы вот так… Я снова нечаянно могу вас… – Лед в голубых глазах заискрился, а я заторопилась добавить: —…Но это крайне редко случается. И я очень-очень постараюсь держать себя в руках и…

Закурский перехватил меня чуть повыше локтя, дернул на себя, заставляя встать на цыпочки. Долгую минуту внимательно окидывал взглядом с ног до головы, потом вкрадчиво произнес:

– Лапочка моя, я готов внимать твоим эмоциям, но исключительно в постели. Разрешаю там не сдерживаться. Почему-то уверен: нам обоим понравится.

Второй рукой провел по моему плечу, намеренно задев большим пальцем грудь. Если он думал, что таким образом пробуждает мое либидо, то ошибся. Исключительно – отвращение и ярость.