Сумеречный мир

По возвращении в особняк, Егор проводил меня в комнату. Я замерла у двери, неожиданно растерялась, совершенно не зная, как реагировать, если он предложит продолжить ужин. А любимый мужчина несколько долгих мгновений пристально смотрел на меня, словно в самую душу проникнуть хотел. Улыбнулся уголками губ, затем медленно, будто опасаясь спугнуть, положил руку мне на затылок и еще медленнее, давая возможность отстраниться, отказаться, склонился к моим губам в поцелуе – легком, невесомом, но чувственном – согрев своим дыханием и позволив ощутить его вкус, вместе с тем, обозначая мою принадлежность. Возможно, и приобщая к мысли, что между нами скоро все будет… получит продолжение…

Не успела я насладиться поцелуем, а Егор уже начал отстраняться, заставляя невольно тянуться за ним. Ошеломленная сокрушительным эффектом, который произвел на меня нежный поцелуй властного оборотня, открыла глаза и увидела его довольную, чуть снисходительную ухмылку. Он явно радовался моему отклику. Зарывшись здоровенной ладонью в мои волосы, помассировал затылок, потом его рука скользнула по моей вниз и легонько сжала пальцы, словно на прощание. А я, едва не замурлыкав, смутившись как девчонка, быстро скрылась за дверью. Я чувствовала: мой любимый кот еще стоит в коридоре, незнамо чего ожидая. Поэтому, прислонившись к ней спиной, расплылась в улыбке, сходя с ума от счастья. Едва слышные шаги – он ушел. Я скинула туфли и закружилась по комнате, не в силах справиться с разгулявшимися эмоциями; потом и вовсе, вскочив на кровать, хохотала и прыгала как в детстве от переизбытка впечатлений…

Пока через несколько минут не прибежала Пелагея Павловна и с порога не задала мне трепку:

– Светлая, ты с ума сошла? Вот недоделанная!

Причем орала она, со счастливой улыбкой вытирая слезы.

– Ага! – хихикнула я. – Что – заметно?

– Очень заметно. Всем в доме заметно, – пожилая зайчиха безуспешно пыталась взять строгий тон. – Мужики вдруг ощутили невероятный жизненный подъем, счастье бьет ключом, некоторые того и гляди в клан рванут бабам в любви признаваться. Остальные удивляются, откуда столько счастья ни с того ни с сего привалило. Я лично думаю: один ершистый котенок по неопытности про щиты позабыл, после того как с нашим главой сходил на ужин!

– Ой, – я шлепнулась на попу и смущенно закрыла рукой рот. Поставила щиты и пискнула: – Простите, я забылась.

Вот так конфуз случился! Теперь о моих чувствах к Хмурому, если они и были для кого-то секретом, узнают точно! Сначала неудобно стало, а потом, махнув рукой, я упала на спину, мол, чему быть, того не миновать.

Пожилая зайчиха, присев рядышком на кровать, по-матерински погладила меня по растрепанным волосам, заботливо убирая их с лица, и тихонечко обратилась:

– Я тебя очень прошу, Ксенечка, наберись терпения с ним.

Облокотившись на подушку, я приподнялась и, всматриваясь в изборожденное морщинками лицо здешнего ангела-хранителя, предположила:

– Вы думаете, я ему не…

– Нет-нет, милая! – она замотала головой и замахала руками. – Ты-то как раз ему подходишь отлично, да больно суров глава ко всем. И к себе, прежде всех.

– Знаю уже, – я улыбнулась, расслабляясь.

– Нет, не знаешь. Он не уважает и не любит женщин. Ни одну до тебя не приближал к себе…

– Вас он уважает и любит по-своему, – попыталась я оспорить то, что в душу давно закралось и беспокоило.

Пелагея Павловна грустно улыбнулась:

– Меня – да, но, несмотря на столько лет вместе, Егор, лучше сказать, заботу обо мне проявляет, а не любовь. А ты… тебе, знаешь ли, повезло. После случая возле Стены, когда незнакомая светлая не раздумывая помогла ему… В общем, он смотрит на тебя по-иному.

– Вы хотите сказать, что у меня нет шансов на нормальные отношения с ним? – чуть не плача, спросила я, боясь услышать ответ.

Старушка ласково погладила сухонькой рукой меня по макушке:

– Мне кажется, именно у тебя есть все шансы. Он рядом с тобой другим становится.

– А в чем это выражается? – я села, поджав колени к груди и обнимая их руками.

Пелагея Павловна пожала плечами:

– Во многом. Чего уж греха таить, раньше он с бабами не вел разговоров, за редким исключением.

Я с горечью усмехнулась:

– Угу, только это не довод. Другие, видимо, боялись и сами рта не раскрывали. А у меня выбора нет: то приходится до хрипоты рассказывать о чем-то, касающемся «той» стороны, то потому что выживать надо. Вот и болтаю без умолку, иногда от страха и сомнений.

Зайчиха с иронией посмотрела на меня, словно на малое дитя.

– И в ресторан никого не приглашал, – пожевав губу крупными желтоватыми зубами, она добавила главный аргумент: – Да ему даже в голову бы не пришло устраивать поединок силы, да еще за самку.

– Поединок силы? – сипло спросила я, вспомнив о кровавой схватке во дворе.