Сумеречный охотник

Пролетев несколько метров, я снова приземлился в грязь, перекатился и быстро вскочил на колени, огляделся и отбежал к заросшему высокой травой краю перекрёстка. Отлично! Кажется, мне удалось выманить тварь куда надо…

Баньши тоже поднялась на ноги и выпрямилась.

– Ты боишшшься ссссильных женщщщин? Мой ссссладкий…

Не удержавшись, я бросил взгляд на своё предплечье, частично скрытое гидравлическими трубками. Там ноющими болью шрамами была вытравлена надпись: “В ГОЛОВЕ БАНЬШИ”

– СДОХНИ, человечиш-ш-ш-шко! СДОХНИ! ВРРРАХГЗ!

Баньши рванула вперёд – чтобы закончить надоевшую ей игру с добычей. Но поторопилась – щёлкнув переключателем на перчатке, я активировал ловушку.

В тот же миг по периметру раскисшего от сильного дождя перекрёстка прошелестела цепочка щелчков – и один за другим выстрелили пусковые установки, тщательно замаскированные мной несколько часов назад.

Обработанные мощными транквилизаторами, гарпунные серебряные наконечники по очереди врезались в хитиновое тело баньши, с треском пробивали его и затормаживали тварь.

Плечо, нога, туловище, снова плечо, снова нога… Ого, да у меня новый рекорд – ни один из снарядов не промахнулся! На последнем выстреле монстр, истошно завывая, рухнул на колени всего в метре от меня. Баньши попыталась дёрнуться, вырваться – но крепчайшие стальные тросы держали её крепко, да и яд, за который я отвалил целое состояние, уже начал парализовывать монстра.

– Фух! – с улыбкой выдохнул я, стирая со лба вонючую слюну твари, – Ну вот и всё! Делов-то всего на пару дней!

– Пус-с-с-с-стии-и-и… – шипел монстр, – Пусти, сын предателей!

Очередное напоминание о родителях, в таком контексте, да ещё и от мерзкой аномальной твари вызвало вспышку ярости. Осклабившись, я с удовольствием пнул баньши в морду, заставив её заткнуться. Затем вновь бросил взгляд на надпись, на предплечье, частично скрытую механизмами перчатки, и дёрнул один из её тумблеров.

Вжух!

Узкая цепная пила, длиной в пару ладоней, выщелкнулась из механического футляра и, раскрутившись, зажужжала как здоровенный комар.

– Ну, начнём, – выдохнув, сказал я.

Обойдя баньши, которая к этому моменту превратилась в каменную статую, я хорошенько примерился и опустил лезвие пилы на центральный шов, разделяющий две половинки вытянутой головы твари.

Мерзость, конечно, но тварь должна быть живой, пока я провожу… “Операцию”.

Хруст, с которым начала расходиться кость, заставил меня содрогнуться – а баньши, которая поняла, что я делаю, завопила:

– С-с-с-сто-о-о-ой! Стой, мяс-с-с-со!

– Ага, щас…

ВЗЗЗЗЗЗУУУУУУУ!

– КА-А-А-АК?! КАК ТЫ УЗНАЛ?! СТОЙ! СТОЙ Я ДАМ ТЕБЕ ВСЁ! ВСЁ! ЖЕНЩИН! БОГАТСВО! ТОЛЬКО ОСТАНОВИСЬ!!! ОСТАНОВИСЬ!

КРРРАХ!

Черепушка баньши хрустнула и две её половинки разошлись в стороны, обнажая серый мозг – тоже разделённый на две части, соединённые будто тонкой паутиной. А под ней…

Лежал “ключ”.

Костяная спица голубоватого цвета – размером с ладонь, очень тонкая и острая с одной стороны, утолщённая и загнутая с другой. От неё исходили лёгкие вибрации магии…

– Выигрыш есть, можно поесть! – прошептал я свою ритуальную фразу, убирая пилу и доставая из головы баньши самое дорогое, что можно найти в аномальных зонах, – Ещё три… Нужно ещё три…

– Оставь! Оставь! – вопила тварь. Теперь в её голосе слышался искренний ужас.

Ещё бы – без “ключа” она сдохнет уже завтра.

Я ничего ей не ответил – несколько секунд внимательно разглядывал добычу, а затем уложил “ключ” в плоский футляр, убрал его в наружный карман рюкзака. В последний раз посмотрел на баньши, попавшую в мои силки будто муха в паутину, развернулся и направился на север – туда, где припрятал байк.

Но не успел сделать и пару десятков шагов, как предплечье пронзила вспышка боли – знакомой, но от этого не менее неприятной…

– Что-то быстро в этот раз… – пробормотал я, закатывая рукав плаща, который успел накинуть после боя.

Шрамированная надпись на мускулистом предплечье изменилась – в очередной раз. Теперь там, будто выжженные пару дней назад, красовались три новых слова: “ОСТАВЬ СВОЙ БАЙК”.

Прочитав послание, я замедлил шаг, а потом и вовсе остановился. Нахмурился, осознавая увиденное, затем усмехнулся и покачал головой:

– Нет, пап, я всё понимаю, ты и раньше подкидывал мне странные загадки – но топать до города двести километров, сто из которых по сумрачной зоне – такое себе занятие… Не слишком умное. Да и "Арч" оставить не могу. Так что в этот раз я пренебрегу твоей подсказкой, извини.

Ответа, как обычно, не последовало, но я его и не ждал. Поправив лямки на рюкзаке – там хранилось много ценных вещей, добытых за последнюю пару недель – я зашагал дальше.

Несмотря на то что в этот раз я решил не руководствоваться словами, которые с завидным постоянством появлялись на моей руке – я привык относиться к ним серьёзно. Они не раз спасали мне жизнь, так что бдительность пришлось удвоить.

Но в сумрачной зоне и без того нельзя было гулять, словно по столичной площади Основания.